и я невольно замерла с поднятыми палочками. Сбоку подиума заняли место музыканты. Их было трое. Я увидела цитру кото, флейту хаяси и барабан цудзуми. Девушки поклонились, музыканты заиграли, и начался какой-то неизвестный мне танец с веерами. В руках каждой исполнительницы их было по два. Весь номер был построен на синхронных движениях рук, быстром верчении вееров на пальцах, одновременных взмахах и поворотах. Девушки мало передвигались по подиуму, в основном, оставаясь на местах. Эффектной концовкой этого стилизованного танца был переброс вееров по кругу. Казалось, что шесть больших разноцветных бабочек вспорхнули над головами девушек. Посетители ресторана дружно ахнули, когда они взлетели вверх, потом начали бурно выражать восхищение и даже хлопать в ладони, когда девушки ловко поймали веера.
«Оригинальный номер, – подумала я. – Нужно запомнить и использовать в моих постановках».
– Но ведь это не гейши, – заметила Лиза. – У них лица нормального цвета.
– Конечно, не гейши, – улыбнулась я, глядя на нее. – Это даже не японки, а просто танцовщицы с восточной внешностью. Но номер очень красив.
– Да, – согласилась она, беря шпажку с шашлычком. – А как красив вон тот парень! Он просто не спускает с тебя глаз! – добавила она.
Я повернула голову вправо и тут только заметила, что недалеко от подиума сидит художник и быстро зарисовывает танцовщиц, поставив на колени небольшой мольберт.
– Надо же, – заметила я, – и не увидела сразу. Но с чего ты взяла, что он на меня смотрел? Он, по-моему, весь поглощен своим делом.
Но в этот момент художник действительно оторвался от мольберта и повернул голову. Наши глаза встретились, и странный холодок побежал по моей спине. Я даже невольно вздрогнула от этого непонятного ощущения.
«Забыть не могу,
Как любили мы в Эдо,
И первый твой поцелуй.
Но чем упоительней страсть,
Тем острее печаль».
Его звали Кристиан. Он оказался моим ровесником. Ему было, как и мне, 21 год. Как позже выяснилось, Крис даже родился со мной в один месяц, только я пятого сентября, а он десятого.
Когда он подошел к нашему столику и вежливо поздоровался на французском, я все еще была под странным впечатлением от его взгляда и не сразу ответила. Лиза толкнула меня под столом коленом, и я пришла в себя.
– Простите, вы что-то сказали? – спросила я почему-то на русском.
– Товарищ не понимает, – прошептала Лиза и улыбнулась немного беспомощно.
– Не беспокойтесь, понимаю, – ответил он на отличном русском, словно был нашим соотечественником.
– О! – воскликнули мы одновременно с Лизой и рассмеялись.
– Присаживайтесь, – предложила я.
Крис неторопливо прислонил мольберт к стене, потом взял свободный стул и перенес его к нашему столику. Я украдкой наблюдала за ним. Его невысокая гибкая фигура, изящные движения оставляли
