убивают и умирают, и в конце концов война заканчивается у тех же самых границ. А вы?! В первый же день войны – в первый день учебного года вы забросали своими бомбами малолетних школьников и учителей!»
Я не знала, что хотел Салман от этих пленников и куда их планировал сдать. Я спросила его об этом и поняла, что пунктом их назначения является Корпус (КСИР[68]). Я тоже хотела обратиться в Корпус, чтобы меня взяли для какой-либо работы, при этом каждый раз, когда раздавался взрыв, я начинала умолять Салмана словами: «Останови прямо здесь! Я хочу помочь людям».
Вот и сейчас Салман не позволял мне выйти из машины. Слезы навернулись на глаза нам обоим. Он пытался успокоить меня и говорил: «Масуме, я сперва должен сдать этих пленных». Наконец мы приехали в резиденцию Корпуса. Салман завел пленных внутрь и передал их соответствующим лицам. От стражей Корпуса он узнал, что Мечеть имени Обетованного Махди стала штабом поддержки фронта, и все сестры в составе резервных сил Корпуса находятся в этой мечети. Он велел мне тоже пойти туда.
Салман сказал мне: «Там ты сможешь оказывать более эффективную помощь. Если где-то требуются силы, они берут их в мечети».
Затем он посмотрел на меня и сказал: «С какой совестью я должен передать тебя отцу? Он обязательно спросит, почему я не оставил тебя в Тегеране и для чего привел сюда. Останься в мечети несколько дней и не ходи домой. Я поеду на фронт. Пока не закончится война, я не должен показываться здесь. А ты должна пообещать мне, что хотя бы иногда будешь писать нам письма о себе».
– Что? – возразила я. – Какие письма? В этой суете и беспорядках как я могу обещать тебе, что буду писать? Нет, не могу обещать. И вообще, откуда мне брать бумагу и ручку?
– Слезами и просьбами ты заставила Карима привезти тебя из Тегерана в Ахваз, своим упрямством ты заставила Рахима привезти тебя в Абадан, а теперь ты даже не соглашаешься пообещать писать хотя бы пару строк, чтобы мы меньше переживали? – сердито спросил Салман.
– Неужели посреди всей этой суматохи, огня и крови я должна буду вести поиски бумаги и ручки? И вообще, что я должна буду писать? – спросила я.
– Что за торг ты устроила из-за написания двух строчек?! Я же не прошу тебя написать «Шахнаме», напиши только «Я жива».
Я не знала, почему я должна была писать «я жива», но невольно в своем воображении я написала пальцем на своей ноге: «Я жива».
Поистине, смерть стала такой дешевой!
Мечеть находилась напротив нашего дома. Зайдя внутрь, я увидела, что сестры заняты приготовлением пищи и последующей упаковкой ее. Сестра Дашти, увидев меня, сказала: «Госпожа, ну и куда же ты пропала? Ты стала, как звезда Сохейля – совсем тебя не видно. Даже беременные женщины и кормящие матери стоят за этими кастрюлями и сковородками». Я ответила: «Сестра, я уехала в Тегеран к своей сестре, чтобы помочь ей после рождения ребенка, меня не было в Абадане, простите меня ради Всевышнего! А с третьего дня войны
КСИР – Корпус стражей Исламской революции
