Ваша огорченная до глубины души августейшая матушка поручила нам пойти к вашему высочеству…
ГАМЛЕТ. Я вас приветствую.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Простите, милейший принц, теперь не до этикета. Либо – если вы соблаговолите дать нам нормальный ответ – мы выполняем просьбу вашей матушки, либо, с вашего разрешения, откланиваемся, и дело с концом.
ГАМЛЕТ. Не дам, сэр.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Чего, милорд?
ГАМЛЕТ. Нормального ответа, Ведь я, если помните, не совсем нормален. Вам, то есть моей матери, придется обойтись ненормальным ответом. Ну да ладно. Вы сказали, моя мать…
РОЗЕНКРАНЦ. Вот именно. По словам вашей матушки, она крайне потрясена вашими выходками.
ГАМЛЕТ. Потрясающе! Редкий сын способен потрясти мать до такой степени. Что же трусит вслед за этим потрясением, не подскажете?
РОЗЕНКРАНЦ. Она просит вас перед сном зайти к ней в будуар для разговора.
ГАМЛЕТ. Повинуемся, будь она нашей матушкой хоть десять раз подряд. Что еще вам надо от меня?
РОЗЕНКРАНЦ. Вы когда-то хорошо ко мне относились, принц.
ГАМЛЕТ. Да, и мое отношение к вам не переменилось, клянусь этими ворюгами и хапугами! (Указывает на свои руки.)
РОЗЕНКРАНЦ. Милейший принц, что вас так возбуждает? Вы отказываетесь поделиться с верными друзьями своими бедами и тем самым сжигаете за собой все мосты.
ГАМЛЕТ. Сэр, я еще не всего добился в жизни.
РОЗЕНКРАНЦ. Как же так? Разве король во всеуслышание не объявил вас своим наследником?
ГАМЛЕТ. Вы правы, но «пока травка подрастет…» – что там говорит о голодной лошади народная мудрость?
Возвращаются МУЗЫКАНТЫ с флейтами.
Любезный, дайте-ка мне посмотреть вашу флейту. – Осадите назад! И что это вы отираетесь у меня за спиной? Можно подумать, вы подкрадываетесь ко мне с наветренной стороны, чтобы загнать в западню.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Милорд! Моя услужливость проявляется с излишней настойчивостью только потому, что моя любовь к вам лишена деликатности.
ГАМЛЕТ. Мудрено выражаетесь. Лучше сыграйте нам на флейте.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Но я не умею, милорд.
ГАМЛЕТ. Но я же вас прошу.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Честное слово, не умею.
ГАМЛЕТ. Ну ради меня.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Я даже не знаю, как ее и в руки-то брать.
ГАМЛЕТ. Это так же просто, как лгать. Перебирайте пальцами эти клапаны, ртом дуйте в это отверстие, и благодаря вам неизреченная музыка вырвется на свободу. Вот, посмотрите.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Но я не могу всем этим распорядиться. Я не музыкант и с гармонией не в ладах.
ГАМЛЕТ. Понимаете теперь, в какое ничтожество вы меня превращаете? Вы беретесь играть на мне; вы собираетесь распоряжаться моими клапанами; вы намерены извлечь из меня тонику моей тайны; вы хотите манипулировать моими регистрами; вы смеете, черт вас возьми, ставить меня ниже флейты, хотя и не можете вытянуть ни звука из нее, из этого органа в миниатюре, наполненного
