по карманам – всё ли на месте,Покашляем, покурим, посидим на дорожку.
Всё ли понарошку?..[2]
Гитара смолкла.
– Любишь подслушивать?
– Не хотел портить песню, – кашлянул я в кулак, – она очень вдохновляет в моем положении.
– Хорошую песню ничем не испортишь. Как ты насчет завтрака?
Я толкнул дверь и зажмурился от ярко-оранжевого январского солнца:
– Доброе утро.
В комнате было тепло. На столе меня дожидались чайник, бутылка молока, хлеб, сыр и масло на тарелке, накрытой стеклянной крышкой. Нелли сидела на диване, скрестив по-турецки ноги в полосатых гольфах, тихонько перебирая струны. Светлые волосы рассыпались по плечам. Рукава блузки девушка закатала по локоть, чтобы легче было играть.
– У тебя очень красивый голос, – искренне сказал я.
– Редко кто-то слышит, как я пою. Как твоя коленка?
– Хм, – я согнул и разогнул ногу, – я бы и не вспомнил о ней, если бы ты не сказала. Твоя работа?
– Вот бы все проблемы со здоровьем решались так просто…
– Спасибо, Нелли.
По-человечески я чувствовал к своей соседке по двору симпатию и благодарность. Как Иной я по-прежнему не доверял ей.
Просторная комната служила Нелли сразу спальней, кабинетом и гостиной. Здесь пахло девичьим уютом. Над письменным столом в углу нависали книжные полки в три ряда. На умело расписанной вручную стене дремала над морем Фудзияма – в кремово-розовом тумане цветущих сакур. Я заметил в дальнем углу, рядом с видеомагнитофоном, стойку с тремя японскими мечами, и мое недоверие укрепилось. Юная целительница, значит…
– Ты не пошла на учебу? – намазывая бутерброд, спросил я.
– Сегодня суббота.
– Не боишься проблем с Ночным Дозором из-за меня?
– Плохо ты знаешь Дозоры, – Нелли вздохнула, отложила гитару в сторону, – они заняты лишь вечной склокой между собою.
– И что же мне делать дальше? – словно бы в пространство проговорил я, краем глаза наблюдая за реакцией девчонки. Если она привела меня сюда с неким умыслом, следующим ее шагом будет подтолкнуть к какому-то действию.
– Можешь оставаться здесь сколько нужно, – пожала плечами девушка (на груди качнулся янтарный амулет), – больше я тебе ничем помочь не могу.
Браво. Или она очень хитра, или я параноик.
Я подошел к окну. Девочка в хитоне по-прежнему была на детской площадке, бесплотной тенью замерла посреди наметенного за ночь сугроба. Мне показалось, или она теперь подобралась ближе к нашему подъезду? Проходящие мимо люди, конечно же, не видят ни девчонку, ни ее ручного монстра, разлегшегося в Сумраке, – но на детской площадке в это прекрасное утро ни одного малыша.
В кармане затрезвонил телефон. Номер не определился.
– Слушаю.
– Привет, вор, – незнакомый голос, – как спалось?
Странно, но я совсем не испугался:
– Полагаю,
Егор Летов, «Гражданская оборона» – «Пуля виноватого найдет».
