Роберта, Патрика или другого человека из толпы. Фокус состоял в том, что он сам был этим Робертом или Патриком – нормальным человеком, живущим в ненормальном, сошедшем с ума мире. Его устами с экрана вещал здравый смысл. Как только Билла взяли в команду, все остальное встало на свои места само собой.
Дэвид понимал, что по большому счету Каннингем прав. Ведущие теленовостей изо всех сил старались показать, что они предельно объективны, но на самом деле были предвзятыми до мозга костей. Кроме того, Си-эн-эн, Эй-би-си, Си-би-эс и прочие каналы продавали новости, словно бакалейный товар в супермаркете, подбирая что-нибудь для каждой из основных категорий своих зрителей. Но людям не нужна была просто информация. Они хотели знать, что означает та или иная новость, как ее можно интерпретировать. Пытались понять, как им следует реагировать на тот или иной сообщаемый факт. Концепция Дэвида сводилась к тому, что если более чем в половине случаев зрители не получали нужных им ориентиров, они переключались на другой канал.
Суть идеи Дэвида Уайтхеда состояла в том, чтобы создать новостные СМИ, которые были бы для своих слушателей неким клубом единомышленников. Основу этой аудитории составили бы люди, которые много лет исповедовали те же взгляды, что и компания, и ее руководство. К ним должны были присоединиться те, которые не могли четко сформулировать свои убеждения. А также кто нуждался в ком-то, способном во весь голос сказать то, что накапливалось в их душах всю жизнь. За этими двумя группами могли бы последовать просто любопытные и колеблющиеся.
Эта обманчиво простая схема вызвала радикальные изменения в новостном бизнесе. Дэвиду, однако, она еще и помогла справиться со стрессом. Ибо, помимо всего прочего, работа в индустрии новостей связана с огромными психологическими нагрузками и частыми разочарованиями. Новостникам – мужчинам и женщинам – приходится реагировать на каждый чих, раздающийся в информационном поле, на каждом шагу раздувать из мухи слона в надежде, что на этот раз сенсация окажется не мнимой, а настоящей. По этой причине им часто приходится сталкиваться с такими вещами, как бесплодное ожидание, напрасное беспокойство и неоправдавшиеся надежды. Правда, у Дэвида ко всему этому был некоторый иммунитет.
Дэвид вырос в Мичигане, в семье рабочего автозавода компании «Дженерал моторс». Его отец, Дэвид Уайтхед-старший, за все время работы ни разу не болел и не пропустил ни одной смены. Как-то он решил подсчитать, к выпуску скольких машин приложил руку за свою тридцатичетырехлетнюю карьеру на участке конвейера, где собирали заднюю подвеску. Цифра, которую он получил, закончив расчеты, составила 94 610. Для него она стала подтверждением того, что жизнь прошла не напрасно. Схема, по которой отец жил, была проста – человеку платят, а он выполняет свою работу. Дэвид-старший никогда не мечтал о высшем образовании и довольствовался свидетельством об окончании средней школы. Он всегда с уважением относился ко всем, с кем его сводила жизнь, даже к закончившим Гарвард менеджерам, которые появлялись
