в убийстве.
Янн засмеялся, повертел в руке баночку малинового джема, поморщился, увидев на джеме толстый слой зеленой плесени.
– Этот мелкий живчик – псих. А здоровенный регбист, комиссар, нас не подозревает. Это по его физиономии видно. Так что волноваться тебе не о чем.
– Как у тебя получается быть таким спокойным? – спросил Тьери, посмотрев на приятеля. Тот уже сидел на софе, держа биографию какой-то рок-звезды.
– Мы только проникли в помещение… это ерунда по сравнению с убийством. И об этом нашем проступке быстро забудут, вот увидишь.
– А как ты думаешь, кто это сделал?
Янн отложил книгу и встал, начал ходить по комнате.
– Вопрос интересный. Кражу я не рассматриваю, поскольку в этом мерзком кабинете красть было нечего. Разве что…
– Что? Картину со святым Франциском? Так если убийцам она была нужна, почему они сбежали без нее?
– Да нет, глупый, – засмеялся Янн. – Ваза Галле, которую я видел. Но эту гипотезу мы отбрасываем, потому что ваза осталась на месте, а я не думаю, что человек может убить ради произведения искусства и забыть это самое произведение забрать. Особенно, друг мой, если это религиозная мазня конца девятнадцатого века.
Янн подошел к книжной полке, снял какую-то книгу, открыл ее наугад и сделал вид, что затягивается трубкой.
Тьери засмеялся:
– Отлично, тогда назови мне подозреваемых.
Янн поднял указательный палец:
– Бернар Родье, дорогой мой Уотсон, и наша любимая пышногрудая Анни Леонетти.
Тьери потрясенно уставился на приятеля.
– Смотри, что они на этом выигрывают, – сказал Янн. – Квартира, за которую можно умереть: на лучшей площади и без того невероятно дорогого Экс-ан-Прованса плюс к тому пожизненная должность. И неплохо оплачиваемая, учитывая пожертвование Дюма.
– Да, понимаю твою мысль. Это как для нас – стипендия Дюма.
– Н-ну, – протянул Янн, – не совсем так. А еще есть Джузеппе Роккиа…
– Это вряд ли, – перебил Тьери. – Он живет в Перудже.
– Посмотри на карту. Оттуда день пути на машине. Мы нашли Мута в два часа ночи. Это значит, что Роккиа мог убить дуайена после приема, потом всю ночь ехал к себе в Перуджу. Вижу, как он сейчас сидит в своем любимом кафе на любимой площади, ровно в девять утра, как в любой другой день.
Тьери пожал плечами и почесал в затылке.
– Ладно, а Одри Захари?
Он хотел внести свой вклад в список подозреваемых.
– А что она на этом выигрывает? – спросил Янн.
– Хм… может, любовная ссора? Ты видел, как она с ним кокетничала на приеме.
– Это возмутительно. Она втрое его моложе!
– Я вижу, ты эксперт. – Тьери откинулся на спинку стула, потер живот. На самом деле ему очень хотелось есть, но он сильно нервничал. – Послушай, Янн. Я думаю, тебе нужно сказать судье, что ты не все время
