квартиры? А не говорил ли он о том, что у него есть ночная работа? – поинтересовался Полик.
Собравшиеся молчали. Некоторые переглядывались, будто ожидали, что кто-нибудь что-нибудь скажет, другие не поднимали глаз от кофе.
– Он действительно мне говорил, что у него назначена встреча с Джузеппе Роккиа, но не уточнил, когда, – сказал красавец «Национальная библиотека». Совершенно не к месту, как подумал Верлак.
– Бернар! – снова одернула коллегу Анни Леонетти. – Эта встреча могла быть назначена в любое время.
– Судья спросил, о чем мы говорили. Кстати, меня зовут Бернар Родье. – Посмотрев на Анни Леонетти, он добавил: – Я тоже преподаю теологию, но в основном я – исследователь и писатель. – Леонетти вздохнула и подняла глаза к потолку. Родье продолжил: – Может быть, вы знакомы с моими книгами об ордене цистерианцев… они есть почти во всех лучших магазинах, даже на «Амазоне»…
– Спасибо, доктор Родье, – быстро перебил Верлак. – Нам дали список сотрудников, у которых есть ключи от здания, и мы, по очевидным причинам, именно с них и начнем нашу беседу.
Его раздражали стычки между Леонетти и Родье.
– Я буду вызывать вас по одному в кабинет напротив этого зала, – сказала агент Казаль. – В полдень вам принесут бутерброды, так что прошу не покидать здания до тех пор, пока с вами не побеседуют. Начнем в алфавитном порядке.
– C’est pas vrai![11] – простонала секретарша дуайена. – Я же пойду последней, у меня фамилия начинается на «З»! Но вам разве надо со мной говорить? Я даже не была на приеме.
– Исключений не будет, мадемуазель. У вас ведь есть ключ от здания? – уточнил Полик.
– Конечно, есть! – ответила она, упираясь руками в узкие бедра. – Но профессор Мут сам мог впустить своего убийцу!
Полик посмотрел на секретаршу с несколько недоверчивым выражением.
– Все же нам нужно с вами побеседовать. К шести мы закончим. – Секретарша вздохнула, и Полик добавил: – Вы можете работать у себя в кабинете наверху?
– Да, наверное.
Верлак подумал, что либо мадемуазель З. собиралась рано уйти, либо ее беспокоит перспектива допроса.
Он вышел из зала и направился через коридор в аудиторию напротив – тесное помещение для занятий маленьких групп. Стол здесь был металлический, шестидесятых годов. Через несколько лет он станет считаться старинным и будет продан антикварам в Шестом округе Парижа.
Полик вошел и сел напротив Верлака.
– Они правда друг друга терпеть не могут? – спросил он.
– Я о том же подумал, хотя выступали сейчас только трое.
В дверях показалась белокурая голова Казаль:
– Первый допрашиваемый идет, если вы готовы.
Верлак кивнул.
В дверях показалась женщина лет под семьдесят, в старомодных очках с металлической оправой. Она посмотрела на Полика, затем на Верлака.
– Здравствуйте, господин
Несправедливо!
