назад в сырое и холодное нутро подземного бомбоубежища, но он усилием воли отогнал ее. Во-первых, не факт, что в другом месте будет спокойнее, чем тут. Во-вторых… Проходить санобработку из-за десятиминутного выхода на поверхность?
Пробурчав этот довод себе под нос, Нельсон лег на асфальт и пополз, стараясь укрываться за бордюром. Три сотни метров, да ползком, да с рюкзаком и автоматом на спине…
Небольшая автостоянка перед воротами рынка была забита машинами. Чьи они были когда-то – жильцов или покупателей, сейчас не имело значения. На земле валялся кусок ржавого железа, в котором с трудом можно было узнать сорванный навесной замок. Его сорвал сам Нельсон, когда пришел сюда в первый раз много лет назад.
Рынок то ли не открылся в день катастрофы, то ли его успели закрыть, разогнав покупателей по домам. Благодаря этому внутри было практически чисто. В том плане, что, шарясь по нему в поисках вещей, вряд ли наткнешься на человеческие кости. Зато чем ближе были переходы, тем чаще попадались останки в квартирах и импровизированных убежищах, вроде подвалов домов.
Когда на город упали ракеты, люди собирались снаружи, колотили в гермодвери кто чем мог и требовали пустить их внутрь. Может, где-то и впустили, но на «Домостроителей» – нет. Военные не дали. Не положено по инструкциям.
Правда, у некоторых эмоции брали верх над разумом. Кто-то стрелялся, кто-то бросался на людей, и его утихомиривали толпой. Нель отогнал мрачные воспоминания.
Металлические створки ворот давно вросли в землю, и сдвинуть их получилось бы только трактором, наверное. Правда, двигать ворота было не нужно – в наличии имелся проем, достаточно широкий, чтобы мародер мог в него протиснуться. Если втянул бы живот, конечно.
Нельсон осмотрелся вокруг и, стащив со спины рюкзак, бочком прошел через проем между створками. Вернул рюкзак на место, проверил автомат. С виду все было тихо.
Здесь уже можно идти в полный рост – от голубей надежно скрывали ряды палаток, в которых ничего не сохранилось, и стоявший чуть поодаль разграбленный более десяти лет назад аптечный ларек.
Еще один, только больше, был в трехэтажном здании рынка, как и все остальное: павильоны, склады, столовая… В одиночку за всю жизнь не перетаскать. А больше сюда никто и не ходит – далеко и опасно.
Завести бы КамАЗ, загрузить его под завязку и подогнать к переходу. Тогда можно вообще всю жизнь никуда не ходить – им с женой хватило бы. Не только головой рисковать больше бы не пришлось – даже с работы можно было бы уйти. И ему, и Марине.
Хотя ей-то он сотни раз говорил, что бабе на дезактивационном пункте делать нечего. Не слушает. Упрямая.
Только вот мечты это все. Машины, что еще на ходу, давным-давно приватизированы, стоят по гаражам, и берегут их больше, чем свою жизнь. А то, что не на ходу, либо сгнило до состояния ржавого остова, либо на детали разобрано. Да и что машина – для нее еще и топливо нужно, а за двадцать лет… Да парафин один в цистернах, что тут говорить.
Металлическая
