он сказал это или же случайно – она не знала, но чувствовала страшную боль и ненависть. Он задел её за живое. И больше всего её злило, как нелепо это было! И почему этот проклятый мальчишка никогда не может промолчать?! Он никогда не сдаётся. Сколько бы они ни дрались, сколько бы ни состязались, о чём бы ни спорили – Кай был единственным, кто никогда ей не уступал! Каждый ребёнок в конце концов сдавался ей, поддавался, признавал её власть и силу, но только не он. Кай, который был ей как раб, продолжал раз за разом одерживать над ней верх, даже не побеждая её, а просто не покоряясь, что было ещё унизительнее.
В себе Лианна постоянно чувствовала непримиримую борьбу. Два противоречия бились в ней: желание, чтобы все подчинялись ей, как её отцу, и мечта о том, чтобы её любили. Девочка чувствовала, что не может соединить это, ведь чтобы ей подчинялись и чтобы отец гордился ею, ей приходилось повелевать, быть жёсткой, жестокой, иногда и просто злой! Так хотел отец. И перед глазами всегда был Кай – мальчишка, который одной улыбкой, одним ласковым словом заставлял всех любить себя. В замке его побаивались и недолюбливали, зато в деревне к нему все прониклись теплом и нежностью. С собой он нёс свет и добро, когда, казалось, дочь барона приносит с собой только мрак и ужас. Едя верхом на чёрном как ночь коне, она заставляла сердца трепетать. Лия чувствовала своё величие, свою силу, гордость своего отца, и своё безграничное одиночество в этом мире. И чтобы хоть как-то не сойти с ума, она винила во всём Кая.
Из-под тяжёлых копыт летел щебень, поднималась туча пыли. Две лошади, идя бок о бок, вылетели из чащи и теперь, словно вихрь, мчались по склону к кромке воды. Ноздри их раздувались, с шумом втягивая воздух, изогнутые шеи дыбились длинной гривой. Лианна ударила Бурана хлыстом.
– Давай! Давай! – кричала она, с силой опуская хлыст на конские бока, с которых катилась пена. От ударов лошадь начинала храпеть и рваться, уходя влево. Буран вырвался вперёд, и Лия с усмешкой оглянулась на отставшего Кая. Его серая в яблоках лошадёнка, подаренная бароном Горвеем, стелилась по земле, словно вода. Она не скакала, а будто плыла, как быстрый горный ручей, холодный и стремительный. А Кай, слившись с лошадью, став одним целым с её крупом, прижался к гриве. Его взгляд, устремленный вперёд, вдруг обратился к Лианне. На губах его играла улыбка.
Беспощадно работая кнутом, Лия погоняла Бурана. От бешеной скачки в её висках стучала кровь, но это был стук восторга. Победа была близка. У старой, брошенной на берегу лодки был их финиш, был её триумф! Конь под ней тяжело дышал, но продолжал отбивать яростный галоп по гальке, и когда серебристая грива лошади Кая поравнялась с ними, в первую секунду Лия не поверила своим глазам. Но, вновь увидев улыбку на губах юноши, она вдруг похолодела.
«Нет, я не позволю победить какому-то грязному простолюдину!» пронеслось у неё в голове, но, прежде чем она вновь опустила хлыст на круп Бурана, лошадь Кая вдруг скользнула вперёд, словно льдинка, обогнала Лию на целый корпус и пересекла воображаемую финишную линию. Не в силах поверить, что это конец, девушка ещё
