несу.
– Я сама за себя. – начала я, но увидела не шуточный испуг подружки, добавила: – Правда, все хорошо! Мне домой надо. Всем пока.
– Поклеп. – услышала я голос типа. – Девчонка она.
– А ты думал кто? – бросила я и пошла к дому.
– Я провожу. – догнал меня Лелик.
– А я не нуждаюсь! Ты лучше себя проводи, да друзей своих. А то наши уже недовольны.
И правда, в нашу сторону уже шла толпа, среди которых были и изрядно выпившие гости со свадьбы, не с пустыми руками, а со всем, что находили по дороге. Что было дальше – не знаю, зашла в подъезд и только тут смогла дать волю страху. Присела, пожалела себя немного, затем похвалила за находчивость и поблагодарила Колобка, которого то и видела раза два, а беседы, так вообще не вела, и пошла домой. У родителей работал телевизор, я приняла душ и забралась в постель.
– Поешь! – крикнула мать.
– Я со свадьбы. – ответила я и укрылась с головой, оставив один нос. Мама заглянула, наклонилась, видно проверяла, не выпила ли я и удалилась. Сон не шел. Колька пришел, спросил:
– Спишь?
Я отмолчалась.
– Отдыхай, отдыхай! Я завтра с тобой говорить буду. Это же надо, брата не позвать! Я думал, мы родные.
Ушел смотреть телевизор. А я лежала, царапая стену. Затем, когда все уже видели сны, а луна светила в окно как ночник, я достала тетрадь и сделала запись:
Дорогой Саша! Тебя нет, и жизнь моя свихнулась. Со мной такое случилось… В общем – сегодня закончилось мое детство. Почему же, почему тебя нет рядом?!
Убрала тетрадь, снова повернулась к стене и приняла водить по рисунку обоев пальцем, шепча:
– Борька Лаптев! Где ты там летаешь? Друг мой, искренний. Тут со мной такие дела творятся.
Закрыла глаза и провалилась в темноту.
Юность
Ты глядел на меня,
Ты искал меня всюду.
Я, бывало, бегу ото всех,
Твои взгляды храня.
А теперь тебя нет,
Тебя нет почему-то,
Я хочу, чтоб ты был,
Чтоб всё так же глядел на меня…**
Тот июньский вечер, внезапного прощания с детством, я помню до мелочей. Скорее всего, мое спокойствие, было шоком. Нет, я, конечно же, уже знала об отношениях между мужчинами и женщинами, само собой мне хотелось, когда-нибудь, чуть позже, прийти к близости, с любимым человеком, в мечтах это было все так романтично. Но я никак не думала, что какой-то дегенерат, с отвратительно мерзким запахом и отталкивающего вида, будет хотеть, а уж тем более требовать, близости со мной. И то, что я, физически, осталась нетронутой, было чудом. Чего не могу сказать о душевном состоянии. Шок закончился в три ночи. Я вскочила в страшном поту, зажимая себе рот двумя руками, и тряслась, словно истязаемый ветром лист березы. Минута и я начала соображать. То, что братец спал на соседней кровати, а матери не было в комнате, подсказало, что я, слава богу, не орала. Озноб бил сильно, хотя во рту все пересохло. Поднялась, ноги не слушались, коленки дрожали. Постояла минуту, держась за стол,
