надлежащий нашему народу ранг между народами мира идет наша борьба»[259]. «Мы хотим выиграть войну, великую и жестокую войну, которая сделает нас властелинами Восточной Европы», – продолжал Колодзинский[260].
М. Колодзинский выступал за то, чтобы украинская военная доктрина учитывала не только этнографический, но и географический фактор: «Когда политика украинского национализма требует опереть восточные границы Украины на Волге и распространить свое влияние в центральную Азию, то военная доктрина не может принимать во внимание только этнографические земли, ведь в этом случае будет разрыв между политическими намерениями и военной потенцией»[261]. «Не может быть над Днепром украинского государства, а над Волгой и Каспием дикого поля, – писал Колодзинский. – Это все есть одна геополитическая целость»[262].
Весьма примечательно, что борьба Украины против «Москвы» объявлялась Колодзинским исторической миссией Украины и приобретала расовый смысл: «борьба за господство над степью еще не окончена. Ныне нет кочевых народов печенегов и половцев, но есть москали. Это, возможно, уже последняя орда в Европе с азиатской степной психикой. …В действительности москали в душе и доныне являются кочевниками, и всегда будут стремиться к тому, чтобы удержать степь в ее первоначальном состоянии. Как не степь с травой, чтобы пасти крупный рогатый скот, то коллективизованную степь. В обоих случаях – это гибель для нас как расы. Москва хочет нас превратить в степняков, как гунны – аланов и остготов. Это не преувеличение. Никто не даст себя взбаламутить пятилетками, индустриализацией и тому подобными планами московских ханов. Все эти планы, вся эта работа не истекают из желания продвинуть вперед прогресс культуры. Все эти московские планы разрушили с корнем старую земледельческую культуру Украины, а ее саму превратили в пустыню. Поскольку эти планы – это выдумка людей с монгольской и еврейской[263] психикой»[264]. Как видим, даже политике индустриализации и коллективизации Колодзинский нашел подходящее расовое объяснение.
Именно Москва являлась «угрозой для всего мира», а не большевистский режим, поэтому русских следовало прогнать «не до Бендер, но в тайгу и тундру сибирскую»[265]. Украина должна была перенести границы Европы до Алтая и Джунгарии, дать Европе простор, лежащий «залежью», что принесло бы пользу не только Украине, но и самой Европе[266].
Несмотря на предательство немцами Карпатской Украины, обе фракции ОУН рассматривали Германию в качестве союзника Украины в борьбе против СССР. Разница между двумя фракциями ОУН была лишь в той степени сотрудничества, на которое националисты были готовы пойти для достижения своих целей. Если ОУН-М накануне нападения Германии на СССР связывала возможность обретения украинской независимости с победой Германии в войне, то ОУН-Б больше рассчитывала
Колодзiнський М. Українська воєнна доктрина. Київ, 1999. С. 6.
Колодзiнський М. Українська воєнна доктрина. Київ, 1999. С. 46.
Колодзiнський М. Українська воєнна доктрина. Київ, 1999. С. 19.
Колодзiнський М. Українська воєнна доктрина. Київ, 1999. С. 26.
Буквально: «жидiвського». В 1930-1940-е гг. в Западной Украине, в отличие от Советской, использовались слова «жид», «жидiвський». Они были литературными словами для обозначения евреев и не несли какой-либо отрицательной нагрузки. В данной работе эти слова будут переводиться как «еврей», «еврейский» за исключением устойчивых в русском языке словосочетаний вроде: «жидокоммуна», а также там, где этого требует стилистика.
Колодзiнський М. Вказ. прац. С. 24.
Колодзiнський М. Вказ. прац. С. 42.
Колодзiнський М. Вказ. прац. С. 26.
