я пилот.
Сбоку просунулся штурман-оператор Федя Манюта, бледный до синевы.
– Это засада! – завопил Манюта, глаза по пять копеек. – Все, вешалка[1] нам!
– Молчать, правак![2] – заревел полковник.
Надрывно свиристя, «вертушка» пошла набирать высоту. Поздно!
«Стингер» угодил в правый двигатель. Гром взрыва ударил по ушам, а вертолет так подбросило, что Сергей вцепился в свой откидной стульчик, боясь вылететь вон. Чудилось ему – прямо над ним проходит железнодорожный состав, грохоча и скрежеща металлом. «Все, – мелькнула паническая мысль, – отгулял я свои каникулы!» Приложив усилие, он оторвался от иллюминатора и глянул за дверь со стеклянным окошком, задернутым зеленой шторкой. Там гудел и качался грузовой отсек. У правого борта жались на жесткой скамье Искандер со смешной фамилией Тиндарид и Гефестай Ярнаев, одноклассники Сергея и наперсники детских забав. Рядом с ними, хватаясь за пульт, сидел дядька Искандера и Гефестая, борттехник Терентий Воронов. Это был немолодой жилистый мужчина с жестковатым загорелым лицом и шапкой густых седеющих волос, одетый в потертый комбез и коричневую кожанку с косыми молниями на карманах.
– Серый, надень. – Лобанов-старший сунул Лобанову-младшему шлем с ларингами и натужно пошутил: – По ТэБэ полагается!
С трудом разлепив пальцы, Сергей натянул шлем-«горшок» и сжался, оцепенело глядя на горный склон. Склон, качаясь и кренясь, надвигался титанической клюшкой. Щас как вдарит по «шайбе»…
– Пытаюсь сесть! – проскрипело в наушниках.
«Да куда ж тут садиться?!» – ужаснулся Сергей.
Скат горы от седловины шел полого, а затем резко обрывался, падая почти отвесно до самого дна долины Кала-и-Нур, километра на полтора вниз. Только по самому перегибу кручи белела тропа, расширяясь в одном месте, но и этот пятачок усыпали валуны. По тропе «в ниточку» брели человек двадцать, ведя в поводу навьюченных лошадей.
– Это банда Рахмона Наккаша! – прокричал Воронов. – Руин[3] прут, заразы…
– Держись! Вырубаю движки! А то сгорим на хрен!
Гул стих настолько, что стал слышен рев воздуха, рассекаемого лопастями. И непрерывно звенел предупреждающий сигнал – запредельный, запрещенный режим!
Падая, вертолет за что-то задел, и его развернуло задом наперед. Машина врезалась в валуны, нечеловеческая сила подняла Сергея и выбросила через расколоченный блистер[4]. От пилотской кабины остался только пол, крышу снесло взрывом. Отвалилась хвостовая балка, грузовой отсек вывернуло, как вскрытую консервную банку. Искандер с Гефестаем удержались, а Терентия Воронова швырнуло на исковерканную грузовую створку, и он, в позе распятого, медленно съехал по ней, замирая и обмякая по-неживому. Лицо его залила кровь, она была густо-красной и блестящей.
– Дядька! – заорал Гефестай.
Перепуганного Искандера, сухого, черного, остроносого, украсил свежий шрам на левой щеке. Судорожно всхлипывая, Тиндарид подхватил запястье Воронова и стал щупать пульс.
– Дядь, ты чего?!
Заплакав, Искандер уронил дядину руку, и та упала безжизненной плетью.
Загрохотало, глуша слабые людские голоса, полыхнули клубы огня. Грузно кувыркаясь, ускакала в пропасть пылающая турбина. С шипением и треском рвался боекомплект.
Полковник Лобанов, упакованный в новенький серый горник[5], стоял на четвереньках и ошалело мотал головой. Подняв искореженный пулемет, он с проклятием отбросил горячий ствол.
– Укрыться! – скомандовал Лобанов. – Где Федька?
– Ушел во мраки…[6]
– Ведомого вызывай!
– Слушаюсь, товарищ полковник, – по-уставному ответил пилот и доложил: – Не выйдет, рация вдребезги!
– А, едрить твою… Серый, пригнись и не высовывайся. Гефестай, Искандер! Это и вас тоже касается!
Сергей откатился под хлипкую защиту исковерканного борта и переполз к крутобокому валуну. Мыслей не было. Совершенно. Эмоций тоже. Даже древнейшая реакция на опасность – страх – отсутствовала напрочь. В щель между каменными глыбами Сергей разглядел «вооруженных нарушителей границы». Все они были одеты по моде «той» стороны – в короткие, до щиколоток, матерчатые штаны, в длинные незаправленные рубахи-камис. На ногах – высокие ботинки с застежками, а на головах – нуристанские шапочки поколь, похожие на береты, коричневого или табачного цвета. Банда Рахмона Наккаша… Как поспевал «за речкой на юге»[7] урожай опийного мака, так и начиналось – со всего «Золотого полумесяца» перли в
Вешалка (
Правак – штурман-оператор.
Героин.
Остекление кабины пилотов.
Серый комбинезон с капюшоном для горных условий.
Уйти во мраки (
То есть в Афганистане.
