тут – дорические колонны по кругу. Просто в голове не укладывается…
За вратами затопали сапоги, зашатались тени, и из мира в мир перескочила «великолепная пятерка» – в пакистанках, в поколях, с «АКМами» наперевес. Сергей узнал Мир-Арзала и Даврона.
– Вот они! – взревел Мир-Арзал, и тут, словно напугавшись трубного голоса, врата сжались в сверкающую точку. И исчезли.
Зато широко распахнулась бронзовая дверь. Хлынул свет. Пятная его тенями, в храм ворвался целый отряд в кольчугах, в латах, с копьями, луками, острыми мечами. Воины, хозяева в своем времени, издали боевой клич и бросились на «гостей из будущего».
Сразу стало тесно, крепко пахнущие латники тыкали копьями, равно тесня и обалдевших боевиков Мир-Арзала, и Сергея со товарищи. Грохот щитов, лязг мечей, гортанные крики переполнили святилище.
Сергей отпрянул за колонну. Как назло, ничего под рукой! Тиндарид завопил что-то на койне[31], но его грубо оборвали, едва не снеся голову боевой секирой. Искандер пригнулся и сделал воину подсечку, тот ляпнулся на пол.
И тут затарахтели выстрелы – наккашевцы вышли из ступора. Пули дырявили и кольчуги, и латы, пуская гулять бухающее эхо.
Воины отпрянули, в их криках ярость сменилась страхом и болью.
Стробоскопические вспышки выстрелов обрисовали бородатое лицо Мир-Арзала. Боевики, распихивая подстреленных парфян, скользя по пролитой крови, ломились к бронзовым дверям. Даврон с размаху вышиб створку могучим плечом, и вся пятерка, матерясь по-русски и по-таджикски, вырвалась во двор.
Бешеная контратака наккашевцев еще пуще распалила воинов-парфян, и они словно решили отыграться на Сергее и его друзьях.
Тиндарид остервенело рубился трофейным мечом, Гефестай, ухая, махал тяжелой секирой, Эдик отбивался копьем, держа его как дубину, поперек. Двуликий Янус равнодушно созерцал побоище.
– К выходу! – проорал Сергей. – Эдик! Гефестай!
– Ага! – хэкнул Чанба, гвоздя витязя в кольчуге копьем и добавляя, для страховки, древком по шлему.
Двум копьеносцам удалось повалить Гефестая, орущая куча-мала заворочалась и разлетелась. Бранясь на непонятном языке, Гефестай воздвигся лютым шатуном. И как пошел махаться – хук с левой, прямой с правой, пинок туда, тумак сюда… Надо же, мелькнуло у Сергея, Ярнаева из себя вывели. Это надо уметь!
Косолапый парфянин напрыгнул на Лобанова, кроя воздух коротким мечом-акинаком.
Сергей увернулся от меча раз, увернулся другой, потом это ему надоело, и он заехал кулаком в морду рубаке, расквашивая тому нос. Рубака отпрянул, зато в живот Сергею уткнулось острие копья, рассаживая кожу. Еще одно сунулось под лопатку. Не убивая, удерживая только. Лобанов дернулся, и стальной наконечник тут же пустил ему кровь – не балуй!
– Сергей, сдавайся! – долетел крик Искандера. – Нам их не одолеть!
– Да я вижу! – откликнулся Сергей. Копьеносец тут же надавил, и Лобанов сказал со злостью: – Ну чего ты давишь?
Разговорный эллинский язык.
