весь день и ночь, а к полудню следующего дня в воздухе появилось нечто особенное, какое-то свежее дыхание из-за засаженных виноградом холмов. Сначала небо, казалось, упало куда-то за горизонт, и Готель выпрямилась как струна, пытаясь понять, где же оно исчезает, но потом всё снова скрылось за деревьями. По мере того, как экипаж спускался с холма, горизонт снова растворялся в синеве, и Готель снова выпрямилась. И этот запах свежести, в сочетании с запахом южных трав, совсем не такой как в Париже, пьянил, и у девушки совсем не оставалось никакого терпения ждать, когда же эта чарующая тайна, наконец, раскроется. И тут же, буквально за следующим поворотом, нескончаемая вереница бегущих мимо деревьев оборвалась и – блеснуло! Бескрайняя, захватывающая всё воображение сверкающая гладь до самого горизонта. Море.
Девушка вскрикнула от восхищения и потребовала немедленно остановиться; она спрыгнула с экипажа и бросилась бежать вниз, через кусты и деревья, не смотря, что именно туда и спускалась дорога, потому что сил ждать больше уже не было. И она бежала, радуясь этой необъятной красоте, смеясь и подпрыгивая, как ребёнок, пока не оказалась на скалистом берегу. Она аккуратно спустилась по камням и коснулась воды. Это было чудо – солнце, играющее на воде; оно качалось и сверкало на каждой волне. Готель почувствовала соленый привкус воды и её приятную прохладу, она посидела там недолго и затем вернулась к экипажу, каждый шаг оборачиваясь назад и глядя с улыбкой на море.
Через час прибыли в Марсель. Его порт с сотнями скрипящих на воде кораблей был огромен, а склоны над скалистыми бухтами были застроены множеством карамельных, а реже белых домиков, которые стояли друг над другом как уровни амфитеатра.
Экипаж остановился у аббатства Сен-Виктор – грубого строения с двумя массивными башнями, находящегося прямо в порту. Попав внутрь, Готель попросила у служителей воды – помыться и привести себя в порядок, после чего её проводили в свободную комнату, принесли немного еды, кувшин холодного виноградного сока и сказали, что «известят Раймунда о прибытии мадмуазель». Дверь закрылась.
Девушка переоделась в белое и вышла в порт. Несколько галер было пришвартовано непосредственно вблизи аббатства, с них беспрестанно сходили и снова поднимались на борт люди. Они носили ящики, катали по причалу бочки, что-то кричали друг другу вместе с чайками, покачивающимися на высоких мачтах, и всё это было удивительно и великолепно. Готель расправила свои чёрные пряди по ослепительно белому платью и, обратив лицо к южному солнцу, направилась к краю причала; несколько минут она мечтательно смотрела на солнце, танцующее на волнах, пока не услышала за спиной знакомый голос:
– Здесь всегда шумно.
– Мне нравится, – всё так же глядя в море, улыбнулась девушка.
– Здравствуй, – сказал Раймунд.
– Здравствуй, – ответила Готель, обернувшись.
Они какое-то время смотрели друг на друга молча, на расстоянии, словно желая удостовериться в своих чувствах.
– Бог
