биологии. Я помогала маме «отрабатывать» родительский вклад в ремонт новой школы. Это был настоящий волшебный мир знаний: банки с заспиртованными жабами и скорпионами, сборная модель головного мозга человека, конечно же, скелет человека и различные плакаты: ленточные черви, бычий цепень, строение плода яблони, строение цветка (цветоложе, чашелистик, лепесток, тычинка, пестик), перелетные птицы средней полосы России (белобровик, камышевка-барсучок, зяблик, камышовая овсянка, чибис, городская ласточка, озерная чайка, певчий дрозд), зимующие птицы средней полосы России (мохноногий сыч, московка, серая ворона, сорока, обыкновенный снегирь, сизый голубь, домовый воробей, большой пестрый дятел, лазоревка). Интересно, кто-нибудь еще помнит о том, что в городе может жить снегирь? Честно, не вспомню, когда в последний раз видела кого-нибудь, кроме облезлых привокзальных голубей и воробьев. Даже желтые брюшки синичек стали редкостью. А в детстве они все были здесь, рядом, не только на картинках. В городе можно было встретить даже дятла. Не того, у которого «не болит голова». Хорошее кино Динары Асановой.
Проникаю в школьный двор через дыру в заборе. Там никого нет. В сумерках белые стены с черными окнами кажутся порождением детского кошмара. Вот-вот увижу кровь на стеклах кабинета математики, и костлявая рука завуча схватит за горло. Трогаю рукой куст боярышника, ягоды уже совсем мягкие – скоро сентябрь? Я опять пропустила лето… И отлично. Скорее бы все вообще закончилось. Пусть мир рухнет – не жалко. Такой мир обязан уничтожить сам себя. Только бабулю жалко… И отца? Ну нет, так не честно. Если уж хотеть, чтоб мир рухнул, то пусть все погибнут. В голове что-то больно кольнуло. Я знаю, я снова лгу себе. Пусть все живут, ладно…
Надо теперь обойти вокруг школы, почувствовать вкус своей свободы, снова ощутить, что я больше не с вами, дорогие узколобые учителя, снова мысленно выкинуть все тетради. И сжечь!
За школой футбольное поле. Плешивая земля до желтизны протерта игроками. Похоже, поле популярно в районе. Рядом с ним, как обычно, змейка для маленьких и турники. Я любила висеть на турниках. Особенно вниз головой. Это единственное, что хоть как-то напоминало спорт из всего, что я когда-либо делала. И сейчас, зажав коленями палку турника, я с ощущением повторяющейся реальности, отпускала руки. Головой не ударилась, но волосы нормально так проволочились по земле и теперь пылились прямо под моими глазами. Может быть, хотя бы в этой позе мне придет в голову ответ… Ответ. Интересно, наверное, надо бы сначала задать вопрос. Какой? Слишком много вопросов одновременно пытаются прорваться сквозь узкий проем моего лба. Какой же? Или я уже задала его и забыла?
Упх! В нос ткнулось что-то мокрое, и я открыла глаза. Рыжая морда сеттера, теплое собачье дыхание – хакает от жары и бега. Я закрыла лицо руками. «Тур! Турик! Ко мне! Иди сюда! Фу! Ко мне!» – тут же закричал грубоватый детский голос. Топот, он рядом.
– Почему
