полка Кариньяна-Сальера, украшенный белыми кружевными манжетами и жабо. Но этим его военная форма и ограничивалась – из прочей одежды на нем вместо бриджей и сапог были высокие индейские кожаные краги и мокасины.
Он подбоченился и принял высокомерный вид офицера из королевской свиты.
– Так как же? Разве я не вылитый версальский придворный?
Анжелика покачала головой.
– Нет, сударь, – молвила она. – Ваша красивая речь слишком запоздала. В моих глазах вы – вождь абенаков.
– Ну что ж, пусть будет так! – важно сказал барон де Сен-Кастин. – Вы правы.
И наклонился, чтобы поцеловать ей руку.
Этот оживленный обмен любезностями и комплиментами на французский манер проходил под невозмутимыми немигающими взглядами тех, кто, сидя в прокуренном зале, попивал пиво. Что касается нескольких индейцев, занятых обменом своих шкурок на товары белых, то они не обратили на эту сцену ни малейшего внимания. Один из них с помощью магнита одну за другой пересчитывал иголки, другой проверял остроту лезвий складного ножа о край прилавка, третий, попятившись, чтобы отмерить кусок сукна, задел Анжелику. Разозлившись, он без всяких церемоний оттолкнул ее, чтобы она ему не мешала.
– Пойдемте отсюда, – предложил барон. – Здесь рядом есть комната, где мы сможем поговорить спокойно. Я попрошу старого Джозефа Хиггинса принести нам что-нибудь поесть. Эта очаровательная девочка – ваша дочь?
– Нет, это маленькая англичанка, которую…
– Тсс! – быстро прервал ее молодой гасконец. – Англичанка!.. Если здесь об этом узнают, я не поручусь за ее шевелюру и еще меньше – за ее свободу.
– Но я, как и положено, выкупила ее у индейцев, которые захватили ее в плен, – запротестовала Анжелика.
– То, что вы француженка, позволяет вам делать некоторые вещи, – сказал Сен-Кастин, – но всем известно, что господин де Пейрак не имеет обыкновения выкупать пленных англичан для того, чтобы их окрестить, и в высших сферах это вызывает недовольство. Так что постарайтесь скрыть, что эта девочка – англичанка.
– Но ведь здесь много иностранцев. Управляющий этой фактории – голландец, а его приказчики, по-моему, прибыли прямо из Новой Англии.
– Это ничего не доказывает.
– Тем не менее они здесь.
– Надолго ли?.. Поверьте мне, лучше быть осторожной. Ах, дорогая графиня, – воскликнул он, снова целуя кончики ее пальцев, – как же вы прелестны, точь-в-точь такая, какой мне вас описали!
– А я полагала, что французы, напротив, видят во мне что-то дьявольское.
– И они правы, – согласился барон. – Что-то дьявольское в вас видят те, кто, как я, слишком чувствителен к женской красоте. А также те, кто… Словом, я хочу сказать, что вы чрезвычайно похожи на вашего супруга… которым я восхищаюсь и который меня в то же время пугает. По правде говоря, я оставил мой пост в Пентагоете и отправился на Кеннебек лишь для того,
