в котором мы ехали с Константином, приближался к селу Батурино. За окнами все также летел снег, шаркали дворники, очищая стекла. Но правую руку от автомагистрали я рассмотрел развалины каких-то построек, похожих на коровники или свинарники. По левую руку, на пригорке, стояло несколько кирпичных, двух или трехэтажных домов, похожих на небольшой пригородный микрорайон. Промелькнул указатель – Батурино. И тут я увидел стоящий на взгорье, величественный, с высокой колокольней, напомнившей о колокольне «Русская Свеча», двухэтажный храм в честь Преображения Господня.
Я радостно улыбнулся и перекрестился. Вот и привел Господь на родину архимандрита Антонина (Капустина), про которого я упоминал в своих книгах. Мог ли я об этом подумать лет пятнадцать назад? Удивительно!
Дорога с небольшого холма нырнула вниз – к мосту через речку Солодянку. Подъем на взгорье. «Тойота» останавливается возле забора, сбитого из старых досок-обрезков. Приехали! Слава Тебе, Господи!
Мы выходим из автомобиля и направляемся к храму. Все также порошит снежок. Возле деревянной храмовой ограды стоит несколько автомобилей. Еще приехали гости, помимо нас, чтобы молитвенно помянуть батюшку Антонина. Сто двадцать лет минуло со дня его кончины. Когда архимандрит Киприан (Керн) писал свою книгу о создателе Русской Палестины, то прошло сорок лет со дня его успения. А теперь, поди ж ты, сто двадцать лет! Да, летит время, торопится, спешит и не остановишь его бег, не скажешь емy: «Стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою!» Каждый прожитый миг становится прошлым, переходит в настоящее и стремится в будущее… Дорожите временем своей жизни, отпущенным вам Господом, не проводите его впустую, наполните его душеполезным, спасительным смыслом.
Я осеняю себя крестным знамением, вхожу на храмовую территорию. Двери Преображенского храма отворены. В притворе, на полу, лежит простой ковер красного цвета. Это для встречи Архиепископа Курганского и Шадринского Константина (Горянова). Он еще не приехал. Его ждут, волнуются.
Я, стараясь не ступать по ковру, вхожу в храмовый притвор. Здесь, на стене, помещена большая фотография архимандрита Антонина (Капустина) и Преображенского храма. Нa второй этаж, в главный храм Преображения Господня, ведет дощатая лестница. Этот храм не действующий. В нем не проводят Богослужений. Потому что он пока не восстановлен. Через разбитые окна сюда залетают голуби и вороны. Они и сейчас находятся на втором этаже, под куполом, каркают. Наследие нашего безбожного прошлого. Оно не забылось, оно не ушло. Оно рядом. Стоит только поднять голову и увидишь на стенах, там, где находилась храмовая роспись, автографы людей, постаравшихся вот таким образом оставить о себе память. Они, скорее всего, не думали, что чертя на храмовой стене гвоздем или острым штырем надпись – «Здесь был Вася!» – они совершали кощунство и богохульство. Одни закрывали храмы, сбрасывали на землю колокола, сжигали иконы, выкалывали на иконах очи Господу и Богородице, учили детей безбожию,
