подался вперед и сказал настойчиво, словно ждал этого момента:
– Сегодня утром я нашел кое-что поинтереснее. У тебя есть несколько минут?
Он встал и кивком пригласил комиссара с собой. Йона вышел в коридор. Заблудившаяся там голубая бабочка порхнула следом за ними.
– Парень уволился? – спросил Йона.
– Какой?
– Этот, который был здесь. С хвостиком…
– Фриппе? Скажешь тоже – «уволился». У него выходной. Вчера в «Глобен» играли «Мегадеш», а на разогреве были «Энтомбенд».
Они прошли через темный зал, в центре которого стоял прозекторский стол из нержавеющей стали. Резко пахло дезинфицирующим средством. Комиссар с Ноленом вошли в прохладное помещение, где в морозильных ящиках хранились трупы.
Нолен щелкнул выключателем. Свет мигнул и лег на белые кафельные стены и длинное пластиковое покрытие прозекторского стола с двойными мойками и желобами для воды.
На столе лежала молодая очень красивая женщина.
Загорелая кожа; длинные черные волосы вились густыми блестящими кудрями по лбу и плечам. Покойница смотрела в пространство со смешанным выражением нерешительности и удивления.
Углы рта были слегка приподняты, как у тех, кто часто улыбается и смеется.
Но из больших темных глаз ушел блеск. На белках уже начали появляться коричневатые пятнышки.
Йона рассматривал женщину, лежащую на столе. Он подумал, что ей вряд ли больше девятнадцати-двадцати. Совсем недавно она была маленькой девочкой и спала с родителями. Потом стала школьницей-подростком, а теперь вот мертва.
На коже под шеей женщины виднелась нечеткая, сантиметров тридцати длиной, выгнутая линия, похожая на растянутый в улыбке рот. Йона указал на нее и спросил:
– Что это?
– Понятия не имею. Может, след от цепочки, может – от воротника майки. Потом уточню.
Йона внимательно посмотрел на безжизненное тело, глубоко вздохнул и, как всегда перед лицом несомненного факта смерти, почувствовал, что печаль затапливает все прочие чувства, заполняет все бесцветным одиночеством.
Как чудовищно хрупка жизнь.
Ногти на руках и ногах покойной были покрыты розовато-бежевым лаком.
– Так что в ней такого необычного? – помолчав, спросил комиссар.
Нолен серьезно взглянул на него, потом, блеснув очками, повернулся к телу и начал:
– Ее привезла морская полиция. Нашли сидящей на кровати в форпике прогулочной яхты, которая дрейфовала в шхерах.
– Мертвую?
Нолен взглянул комиссару в глаза, и его голос вдруг сделался мелодичным:
– Она утонула, Йона.
– Утонула?
Нолен кивнул и улыбнулся дрогнувшими губами.
– Утонула на борту яхты.
– Значит, кто-то обнаружил ее в воде и поднял на борт.
– Если бы это было так, я бы не стал отнимать у тебя время, – сказал Нолен.
– Тогда
