немыслимы», – писал В. И. Ленин 19 марта 1922 года. Из того же письма ясно, что не последней целью была дискредитация Церкви и уничтожение максимально большего числа священнослужителей: «чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать»[55].
Но поскольку мероприятие это слишком напоминало грабеж и проводилось с цинизмом безбожников, несмотря на расправы, оно встретило почти повсеместное сопротивление верующих.
27 марта 1922 года по решению экстренного заседания Совета Православного Братства в Новодевичьем монастыре состоялось общее собрание верующих[56], вызванное необходимостью выяснения их отношения к изъятию церковных ценностей, которое вскоре ожидалось в соответствии с Декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 года и последовавшем за ним постановлением ВЦИК от 26 февраля[57], которым предписывалось изъять из храмов все драгоценности, в том числе священные сосуды. Известно было, что в ответ на это постановление 28 февраля Святейший Патриарх Тихон в очередном воззвании о помощи голодающим объяснил, что употребление священных сосудов не для богослужебных целей «воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство, мирянин – отлучением от нее, священнослужитель – низвержением из сана»[58].
Изъятие церковных ценностей
Русская Православная Церковь XX век. М., 2008
В итоге обсуждения требований ВЦИК и позиции Святейшего Патриарха собрание приняло следующие решения:
«Прихожане Новодевичьего монастыря в общем своем собрании от 27 (14) сего марта в количестве […][59] человек, заслушав постановление ВЦИК от 26 февраля сего года об отобрании церковных ценностей, после общего обмена мнений единогласно постановили:
I. Хранящиеся в Новодевичьем монастыре богослужебные предметы ни в коем случае не отдавать ввиду того, что употребление их для нецерковных целей воспрещается канонами под страхом отлучения от Церкви, и постановление ВЦИК от 26 февраля, оскорбляя религиозное чувство верующих, явно противоречит Конституции РСФСР, провозглашающей свободу вероисповеданий и религиозного культа.
II. Признать возможным, руководствуясь посланием Святейшего Патриарха от 15 (28) [февраля], обратить имеющиеся в монастыре ценности в виде золотого и серебряного лома и прочее на нужды голодающих на условии непосредственной их ликвидации и распределения среди голодающих (образование питательных пунктов, столовых, больниц и прочего).
III. Признать допущение в храм комиссии по отобранию ценностей недопустимым и святотатственным и для переговоров с ней избрать комиссию из пяти лиц, действующую под непосредственным контролем и руководством общего собрания.
IV. Точное исполнение настоящего постановления возложить на администрацию монастыря, совет Братства, приходский совет с обязательством
Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190–193.
Архив УФСБ РФ по Москве и Московской области. Д. 11013. Л. 15–16.
Постановление это наделяло Московскую комиссию «совершенно секретными» полномочиями в целях установления жесткого контроля над деятельностью местных комиссий по изъятию. Помгол прикрывал эту секретную деятельность. См.: Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов по материалам архива ЦА ФСБ РФ М., 2000. С. 21.
Акты… С. 188–190.
Пропуск, число отсутствует.
