стремился осуществлять заветы Христа и, тем не менее, должен до дна испить горькую чашу ниспосланных Церкви испытаний.
Да хранит же тебя Господь и впредь, как хранил истекшие двадцать пять лет! Да поможет Он тебе пережить и эту тяжелую полосу жизни, сохранить мир твоему духу! Да дарует Он нам, искренним друзьям твоим, видеть новый период твоего служения перед Его алтарем, дожить до новой юбилейной даты твоего нами духовного водительства и отметить ее в лучших условиях: свободными и душевно спокойными <…>»[83].
Послание это датировано 19 мая 1923 года и, очевидно, к сроку было передано в тюрьму.
За время, пока отец Сергий находился в тюрьме, произошло много значительных перемен в церковной жизни. Пользуясь тем, что Святейший Патриарх Тихон содержался в заключении, деятели обновленческого раскола незамедлительно и активно начали вводить неканонические новшества и «оживлять» ими церковную жизнь. Несогласные подвергались прещениям. В отсутствие Первопредстоятеля Церкви обновленцам как высшей церковной власти подчинилось большинство клириков московских храмов.
Обновленческие Высшее церковное управление (ВЦУ) и Московское епархиальное управление (МЕУ) 14 марта 1923 года издали указ следующего содержания: «МЕУ Определением своим от 20 февраля 1923 года ввиду предстоящего собора, имеющего задачей преобразование Российской Православной Церкви соответственно новым условиям жизни России», постановило: всем благочинным Москвы и Московской епархии распустить существовавшие приходские советы и «соорганизовать новые, применительно к параграфам 2 и 3 “Положения о созыве Поместного собора 1923 года” из лиц, признающих ВЦУ и МЕУ и состоящих в каноническом послушании им». Предписывалось «означенное постановление сообщить всем благочинным к неукоснительному исполнению. Для проведения в жизнь означенного постановления преподать уполномоченным особые инструкции»[84].
Клир Новодевичьего монастыря подчинился распоряжению ВЦУ и МЕУ. Во исполнение циркуляра в новый приходский совет Успенского собора Новодевичьего монастыря вошли не только освобожденный из тюрьмы настоятель церквей протоиерей Николай Козлов и протоиерей Евфимий Рыбчинский, но и введенный в клир в 1923 году на место почившего отца Евгения Алексеевича Палладина обновленческий священник Анастасий Харитонович
Латко[85], а также четыре монахини и одна послушница Новодевичьего монастыря, признавшие ВЦУ и МЕУ. Священник Анастасий Латко был назначен секретарем церковного совета приходской общины Успенской церкви Новодевичьего монастыря.
За исключением монахинь, вошедших в состав нового приходского совета, и, может быть, еще нескольких, все насельницы Новодевичьего монастыря во главе со своей игуменией не приняли обновленчества, не признали «Живую церковь». О положении дел в обители настоятель церквей монастыря протоиерей Николай Козлов 30 марта 1923 года сделал донесение на заседании
Адрес по случаю 25-летнего служения протоиерея Сергия Лебедева в Московском Новодевичьем монастыре.
ЦИАМ. Ф. 2303. Оп. 1. Д. 229. Л. 7– об.
Это не единственный случай. В клир ближайшей к монастырю Седьмовселенской церкви 16 января 1923 года вторым священником также был введен обновленец – Сергей Федорович Семеновский – распоряжением № 93 живоцерковного МЕУ (находившегося в захваченном помещении Патриаршего Троицкого подворья). (ЦИАМ. Ф. 2303. Оп. 1. Д. 182. Л. 142 об.)
