партии Китая. Только после того, как мавзолей исчезнет с площади, и на его месте появится памятник жертвам коммунистического террора, и председатель партии встанет перед ним на колени, чтобы попросить прощения за ошибки и заблуждения китайских коммунистов, за миллионы разрушенных семей и загубленных жизней, только после этого Кристина попробует изменить свое отношение к пекинскому правительству. Но даже и в этом случае она ничего не может обещать.
Но до того как это произойдет, ноги Кристины не будет ни в одной мандаринской школе[5], которых так много открылось в последнее время в Гонконге. Она не продаст ни одного тура в Китай и сама туда не поедет. Однажды она уже пыталась. Села на поезд до Шэньчжэня. Но по мере приближения поезда к границе Народной Республики ее сердце наполнил необъяснимый страх. В ушах звучали голоса родителей, бабушки с дедушкой. Она долго боролась с собой, но в конце концов все-таки вернулась. Потому что тени прошлого преследовали ее по пятам, и шепот их не смолкал.
Пол молчал. Он уже жалел, что обратился за помощью к Кристине.
– Мне жаль, – уже мягче добавила она. – Ты, наверное, хотел услышать от меня совсем другое. Моя позиция – это позиция эгоистки, и…
В этот момент два официанта поставили на стол бамбуковое блюдо с пельменями, а у Пола зазвонил мобильный.
– Привет, Пол, – сказал Дэвид. – Ну что, успел вчера на последний паром?
– Нет, пришлось заночевать в отеле.
– Мне жаль…
– Ничего страшного. Это был «Мандарин ориентал», он совсем рядом с пирсом.
– Ты вообще где? Что там за звуки? Ты нанялся кухонным рабочим в какой-нибудь ресторан?
– Мы с Кристиной в Ваньчае, едим димсам в ресторане.
– Тогда буду краток. Ты уже говорил с Оуэнами?
– Нет.
– Понимаю, беседа предстоит не из приятных. – Голос Дэвида звучал виновато, но комиссар полиции всегда комиссар полиции. – Видишь ли… мне важно узнать как можно скорее, был ли наш покойник Майклом Оуэном. Даже если уже сегодня выяснится, что он умер от разрыва сердца. Если это убийство, то время работает на преступника, понимаешь?
– Конечно, – прошептал Пол.
– Что ты сказал? Прости…
– Я сказал, что прекрасно тебя понимаю, – повысил голос Пол.
– Можешь попросить официантов, чтобы не стучали так тарелками? И почему китайцы непременно должны так кричать за обедом? Не понимаю ни единого твоего слова…
Было ли это действительно так или Дэвид таким образом пытался донести до Пола, как важно ему, чтобы он как можно скорее перезвонил Оуэнам?
– Я понял, – как мог громко ответил Пол. – Я должен переговорить с Оуэнами.
– Вот теперь слышу. Правильное решение.
– Можно я сначала поем?
– Чем быстрее, тем лучше. Ты, случайно, не знаешь,
