полиции? – спросила женщина из «ННР». – Я так поняла, что Карстен Кьёлас, работавший там, сейчас живет в Лусвике.
Кайса заметила, как несколько журналистов покосились на нее.
«Ну да, – подумала она. – Хорошо, если бы Карстен присутствовал здесь, но его все же нет, поэтому у меня нет никакой внутренней информации из полиции. И, тем не менее, у меня есть преимущество. Я была на месте преступления. Вам следовало бы это знать». Она серьезно смотрела на Эггесбё, а про себя улыбнулась.
Эггесбё ответил, что следователи из полицейского участка Олесунна уже на месте. Кроме того, они постоянно оценивают, есть ли необходимость в дополнительном подкреплении из Управления уголовной полиции.
Кайса слушала вопросы других, сама не задавая ни одного. К чему они все клонили, было очевидно. Отец и дочь – два убийства в одном доме, с разницей в год, есть ли здесь связь? «ВГ» охотились за мрачными подробностями, они точно выпустят статью с заголовком «Дом ужасов» или подобным, с фотографией дома Сиссель. «ННР» направят все внимание на местное окружение. «Жители Лусвики в шоке. Дочь жертвы убийства найдена мертвой. Полиция просит свидетелей связаться с ними». Кайса тоже хотела так сделать, но заметила, что никто не задавал вопросы о том, почему убитая лежала так долго, прежде чем ее нашли. Когда пресс-конференция закончилась, она отвела Эггесбё в сторону и получила необходимый комментарий: «Подозрительно, что в маленькой деревне человек может пролежать мертвым больше недели, и никому до этого нет дела».
Туне Рисе встала из-за письменного стола в своей комнате. Сидя она видела только окна верхнего этажа в доме Сиссель, а стоя – и входную дверь.
Она рассматривала полицейского в белом комбинезоне, который маленькой кисточкой что-то сметал с дверной рамы. Двое других вышли из дома, неся в руках стул. Она проводила их взглядом, чуть наклонилась вперед и увидела, как они положили его в большой фургон.
Туне снова села за компьютер и вошла на «Фейсбук».
Ей не нужно было этого делать, просто глупо и совершенно нереально надеяться, что кто-то пришлет сообщение, что ее упомянут, прокомментируют ее пост или куда-нибудь пригласят.
Она уставилась на экран, сжала губы и с усилием сглотнула. Кто-то отметил ее на фотографии. Она шумно задышала через нос, а в кончиках пальцев закололо, это ощущение холодным потоком разлилось по телу и тяжелым грузом опустилось в животе.
Это была фотография ее класса, та, которую делали на прошлой неделе. Они с мамой ездили в Олесунн и купили новую одежду: джинсы, и черный топик, и яркое крупное украшение. Туне чувствовала себя очень красивой и про себя довольно отметила, что у нее такая же крутая одежда, как и у других. Девочки из класса комментировали наряды друг друга: «крутецкие штаны», «суперский топ».
Но никто ничего не сказал ей.
Туне смотрела на фотографию, и внутри у нее все сжималось.
Ее лицо было перечеркнуто большим крестом.
Она вышла в ванную и стала смотреть на свое
