сказала она, – и пытаюсь нарисовать портрет Сиссель. Я слышала, что ты хорошо знала ее прежде.
Юрунн зажгла сигарету, сделала глубокую затяжку и медленно выпустила дым.
– Давно это было.
– Когда вы были молоды?
– Да.
– Какой она была?
– Доброй, слишком доброй.
– У меня сложилось впечатление, что она была совершенно несамостоятельной.
– Да, она делала все так, как ей велели родители. – Интонация Юрунн Шлеттебё имела язвительный оттенок.
– Печальная жизнь, – сказала Кайса в попытке нащупать почву.
– Да, писать тут почти не о чем.
– Посмотрим, – ответила Кайса. – Ты потеряла с ней связь, когда вы стали старше?
– Да, она не хотела ни в чем участвовать. Или, может быть, ей не разрешали.
– Родители?
– Отец. – Юрунн Шлеттебё сплюнула табачную крошку. – Он был настоящим мешком с дерьмом. И еще… – Она секунду помедлила, прежде чем продолжить: – Как будто он ревновал ее.
– Ревновал? К кому же?
– Ко всем, с кем она проводила время, особенно к Юханнесу, их соседу. Сиссель часто была с ним, но отец терпеть его не мог.
– Почему?
– Просто Педер был таким человеком.
– Сиссель с Юханнесом встречались?
– Этого я не знаю.
– Может быть, они излишне оберегали ее, потому что любили, боялись за нее, как часто делают родители?
– В таком случае это была забота, которая ничего хорошего ей не принесла. Она уничтожила ее.
– Уничтожила?
– Я иногда видела Сиссель в магазине и молельном доме после того, как мы закончили среднюю школу, но было совершенно невозможно поддерживать с ней связь, когда она перестала говорить. Кроме того, она никогда не бывала одна, отец всегда шел за ней по пятам.
– Ты помнишь, когда она перестала разговаривать?
– В последний год средней школы. В то время она много болела.
– Что с ней случилось?
– Думаю, это что-то психологическое, ее несколько месяцев не было в школе в последнем полугодии. Ходили слухи, что ее клали в то или иное место. – Юрунн Шлеттебё с силой затушила сигарету в пепельнице. – Многие сейчас могут пожалеть.
– О чем же?
– Что мы ничего не сделали. Мы же видели синяки.
– Он ее бил?
– Да, но она никогда не хотела говорить об этом, – сказала она и выпустила дым вверх.
Туне стояла около дома, когда Кайса и Юрунн Шлеттебё вышли на лестницу. Она держала на руках Юнаса. Кайса поспешила попрощаться и спустилась к ним.
– Он начал плакать, и я подняла его из коляски, – сказала Туне. – Надеюсь, я правильно поступила.
– Конечно, ты молодец, – улыбнулась Кайса и увидела, что Туне просияла.
Юнас
