тоже кричит: «Нет!»
Леонора так никогда и не поймет, почему она остановилась, уже поставив одну ногу на поручни корабля, над зеленым морем внизу. Этот момент будет возвращаться к ней во сне.
Это не имело отношения к голосам, в ужасе окликающим ее. Конечно, они должны были прийти в ужас, когда увидели ее у поручней почти на носу судна, готовую сделать шаг – и полететь вниз, к свободе.
Это не имело к ним отношения. Нет, ей показалось, что она ощутила сопротивление, давление, силу отрицания. Как будто ей сказали, что она не может прыгнуть, что море – пока еще? – не ее дом, не ее отдохновение, не ее конец.
Что-то тянуло ее назад, какой-то груз, или, может быть, это больше походило на барьер, на стену – потом она никак не могла придумать подходящий образ.
Растерянная, испуганная, она стояла у поручней, тяжело дыша. Она ведь до этого не боялась. Она была так уверена…
Она видела маленькие суденышки сеньянцев внизу, видел на волнах солнечные блики. Она взглянула вверх. Ясное утреннее небо, легкие, высокие облака, слабый бриз в парусах, чайки вокруг корабля. Яркий свет. Солнце бога на востоке, над водой, над землей, которую она не могла видеть. Она шла к этому свету.
И каким-то образом ее остановили, не дали прыгнуть за борт, вниз, в глубину.
Первым к ней подбежал капитан, плотный, бородатый, ворчливый человек по имени Драго.
– Госпожа! – крикнул он. Протянул руку, но замер, не прикоснувшись к ней.
Леонора чувствовала себя странно. Вероятно, она и выглядит странно, подумала она.
Она с трудом прочистила горло и сказала:
– Я… не сделаю этого. Думала, что сделаю. Но обнаружила, что не могу, – она и сама не знала, что хочет сказать этим «не могу». Должно быть, он ее неправильно понял.
– Возблагодарим Джада, синьора. Прошу вас. Они вас не заберут. Пираты. Вы останетесь с нами.
– Какое это имеет значение? – спросила она у него, что было нечестно.
Нечестно, потому что он не смог бы ответить на этот вопрос. Как он мог понять ее жизнь? Она была обманом на палубе его корабля, и ей некуда было идти в этом мире.
Море казалось ей местом назначения.
Торопливо подошел художник, все еще с бледным лицом, даже еще более бледным. Еще один милый человек? По-видимому, такие люди попадаются. Это не имеет значения.
На этот раз Леонора позволила ему отвести себя вниз, в свою каюту. Теперь уже только ее каюту. Она закрыла тяжелую дверь и села на свою койку, ощущая покачивание корабля, как качание колыбели. Колыбели младенца. Где-то в этом мире лежит в своей колыбели младенец, таких младенцев много…
Она не плакала. Это было слишком странно, чтобы плакать.
Она думала о воде, окружающей их. Она холодная и глубокая, и была бы ответом на все вопросы.
– Жадек, что только что произошло?
– Не знаю, – голос у нее в голове звучал неуверенно.
