хрена! – воскликнул он.
Выскочив на парковку, он начал махать руками и орать что есть мочи:
– Мастер-сержант!
Ричардс не мог его услышать. Машина уже выехала за ворота и направлялась к шоссе.
Конечно, сержант сейчас остановится. Конечно, он вспомнит, что оставил Пола посреди пустыни за пятьдесят миль от дома, и вернется. Он снова начал кричать и даже сделал жалкую попытку подпрыгнуть как можно выше в надежде, что Ричардс увидит его в зеркало заднего вида. Но блестящее авто продолжало скользить по дороге, сверкая на солнце подобно настоящей жемчужине. Ричардс ехал домой, к семье и домашним тапочкам, оставив подчиненного торчать в потной униформе возле чертова реактора.
Не беги за машиной босса. Нет причины впадать в отчаяние.
Пол побрел обратно к зданию. Что за игры во власть? Или Ричардс просто надрался и ему на все наплевать? Нэт спросит, почему он опоздал на восемь часов. Если он расскажет об инциденте, она засыплет его вопросами. Лучше уж помалкивать, чем предстать в ее глазах полным придурком. Он пнул дверной косяк и вернулся ждать автобус в помещение. Пусть хотя бы пыль осядет. Что толку стоять здесь безмолвным пылесборником?
Вернувшись в комнату отдыха, раздраженный и униженный, Пол начал расхаживать взад-вперед. Восемь часов ожидания за десятиминутный разговор! Либо сержант до ужаса непоследователен и забывчив, либо это проявление откровенной неприязни. Сначала Ричардс бесцеремонно, без тени уважения заставил Пола задержаться, а затем так же запросто оставил за пятьдесят миль от дома.
Бедняга настолько разнервничался, что не мог усидеть на месте. А эти наглые вопросики! Чем любишь заниматься, Кольер? Любишь кататься на лыжах? Вижу, ты как раз подходишь по всем статьям. Так это или нет, но Полу показалось, что Ричардс видит его насквозь. После нескольких минут общения мастер-сержант сделал вывод, что с этим работником можно не считаться. С ним позволительно вести себя сколь угодно мерзко: последствий все равно не будет.
Пол привык, чтобы им помыкали. У его родителей деньги не водились, и от этого он с детства ощущал некую ущербность. Символы и знаки, которыми он теперь вооружился: униформа, бейдж оператора и обручальное кольцо, – ничего не значили для мастер-сержанта Ричардса, который без малейшего колебания заставил Пола ощутить себя полнейшим ничтожеством. Ему не хотелось сейчас злиться, бегать тут несколько часов кряду, дыша злобой и сгибаясь под грузом пессимистических мыслей, но он не умел справляться с эмоциями. Не было случая, чтобы ему удалось расслабиться, когда мысли разрывали душу.
Пол вырос в неказистом домишке в сельской глуши штата Мэн – в забытой богом тихой и мрачной местности, которая зимой из-за глубоких снегов превращалась в непроходимую. Он не раз становился свидетелем ничем не спровоцированного непристойного насилия. Не раз ему приходилось пережидать пьяную ярость отца, вжавшись в бревенчатую стену и не дыша, пока потерявший лицо папаша носился по дому,
