современному поколению, а молодым людям было присуще всегда, не стоит винить себя одного. Ничего страшного, если брак заключён не пред богом, его легко расторгнуть при желании, даже если вы сочетались перед Всевышним и несчастливы, мы напишем просьбу папе, вы же знаете, он наш человек, поляк, неужели откажет?
– Нет, нет, брак обычный, в загсе.
– Так вот, пан Виктор, у нас есть очаровательные молодые девушки, ах, увидев их, ваше сердце встрепенётся для новой жизни.
– Хорошо, как-нибудь забегу, встрепенусь. Спасибо за приглашение, пани Марина, извиняюсь, ко мне, кажется, пришли.
При этих словах опустил трубку и поставил телефон на стол. Теперь ему ясно, отчего в почтовом ящике как-то оказалась квитанция за телефон. А он-то думал, ошиблись. Где же она? Вот, на буфете. Ага, здесь и номер указан. Надо срочно оплатить, пока не отрезали, сумма долга пока не слишком большая, но где взять денег? Извечный вопрос.
Настроение резко пошло вверх: теперь он обладатель не просто дома в центре города, но к тому же и с телефоном! Если бы продавцы знали про этот прибор под кроватью, несомненно, подняли бы стоимость миллиона на два-на три, и он не смог бы купить своё нынешнее жилище. Ай да пан Виктор, ай да сукин сын!
7. Лезь, сынок, там твоя законная жилплощадь
Утро как утро.
Вылил по ведру воды под уличные кусты черёмухи, калины, рябины и сирени. Все они прекрасно принялись, сирень даже пробно выпустила игрушечные соцветия.
Дождавшись, когда Тамара отмахает пёстрыми гетрами среди крапивы пируэты аэробики, стащил с чердака шезлонг, выбил несколькими меткими ударами пару килограммов пыли, после чего разлёгся на затхлой парусине, принимая солнечные ванны одну за другой.
Мечты о свободном творчестве не только сбылись, но превзошли самые смелые ожидания. Рядом чашка горячего чая, заваренного из листьев смородины, по фарфоровой тарелочке разложены в правильной геометрической форме сухарики из остатков жарковского хлеба.
Соседский дом бубнил что-то невнятное. Похоже, ночью там недурно повеселились, опустошив подпольную четверть, и в этот утренний час силы граждан были на исходе, но, как видно, не у всех.
Шум поднялся вдруг и сразу:
– Открой, мегера проклятая! – выкрикнул сын старухи Савраскиной Пётр, которого соседи звали просто Пьером, тоном человека сильно выпившего, но ещё могущего многое свершить. – Открой дверь сейчас же, не то хуже будет… Ну, смотри, довела ты меня, стерва!
Было слышно, как Пьер бьётся тщедушным испитым телом в дверь квартиры.
Разжевав сухарь, Магницкий поднялся, чтобы отыскать себе другое пристанище, где не были бы слышны эти щемящие душу звуки, сходные с мявканьем кошки, попавшей под тяжёлую хозяйскую ногу.
– Кончай шубутиться, Петро, – сказал кто-то спросонья, – опять ключицу сломаешь.
С дорожки, ведущей к малиннику, открывался вид на жену Савраскина Наталью, стоящую перед распахнутым окном второго этажа в позе воительницы со скрещёнными на груди руками. Весь её
