шевелясь, раскинув руки и ноги. Клодия понаблюдала за ним еще немного, с облегчением отметив, что грудь медленно вздымается, затем опадает.
«Кто же ты, потерявшийся мальчик», – мысленно вопрошала Клодия, взбивая короткие белокурые волосы и вспоминая буйную русую шевелюру незнакомца.
«Кто ты?» – повторила она, гадая, где сейчас прекрасный незнакомец. Вполне возможно, что все еще неподалеку. Ей совсем не нравилось мысль, что он, может быть, спит на земле, но если река – его ванная, то потолком спальни вполне могут быть небеса.
«Кто ты и откуда взялся?» – спрашивала Клодия, стоявшая обнаженной перед зеркалом и втиравшая крем в кожу лица. Она рассеянно рассматривала свое тело, еще достаточное молодое и крепкое для женщины за сорок; правда, формы чуть пышнее, чем хотелось бы. Однако по большей части мысли ее были заняты загадочным незнакомцем.
Да, кто же он такой?
Бродяга, странник Нового времени? Для первого – слишком молод, для второго – слишком чист. Караваны тех, кто называл себя странниками Нового времени, действительно проходили иногда через деревню к древним стоящим камням на пустоши неподалеку, но обычно странники путешествовали группой. Ее же купающийся незнакомец совершенно определенно был один.
А вдруг сбежал из тюрьмы? Или даже из психушки? Клодия поежилась, хотя в ванной было тепло, и вновь задалась вопросом, где он сейчас? Все еще поблизости?
Надежно закрыв баночку с кремом, она мысленно отбросила самые страшные объяснения. Таинственный мужчина выглядел растерянным, почти дезориентированным, но, похоже, отдавал себе отчет в том, что делает. И одежда его – длинный, темный пиджак и развешенные на кусте светло-серые брюки, носки, рубашка и сушившееся на камне нижнее белье – не походила на тюремную или больничную. Если, конечно, он ее не украл.
Снова ударил гром, как будто громадные камни с грохотом скатились в овраг, и Клодия потянулась за красным шелковым кимоно. Сегодня она отказалась от обычного махрового халата как непривлекательного и скучного, а мерцающее алое кимоно, подарок Джеральда, привезенное из деловой поездки на Восток, больше соответствовало сибаритскому настроению. Клодия спускалась по лестнице, чтобы подготовиться к приятному вечеру, и шелк приятно холодил кожу, шурша и завиваясь, как живой ветерок, вокруг ног.
«Кроме того, незнакомец слишком мил и изящен для преступника, – решила она, доставая из холодильника бутылку белого вина, доброго ауслезе 1990 года, которое уже давно хотела попробовать. – Хотя он может оказаться душевнобольным, – признала Клодия, выбирая один из своих любимых «сомелье» фирмы «Ридель» и относя бокал и бутылку в гостиную. – Мыться в реке все же не вполне нормально».
«Так или иначе, теперь это чисто теоретические рассуждения», – подумала Клодия и, налив вина, откинулась на спинку дивана. С помощью пульта управления выбрала музыку. Больше она никогда его не увидит. Никогда не узнает, как он выглядит в одежде.
Комнату
