серых брюках. Бедра сильные и мускулистые, она их видела. И то, что скрывается под ширинкой, такое соблазнительное и полное жизни.
О господи, все так неожиданно! День начинался так обыденно, так спокойно, как большинство дней в последнее время. И вдруг Клодия превратилась в какую-то сексуальную маньячку, ни больше ни меньше. А катализатором послужил он, ее прекрасный заблудившийся незнакомец в чудном старинном костюме. Она не осмеливалась поднять глаза, ибо шестое чувство подсказывало, что он тоже смотрит на нее.
Какого черта! Она встретилась с ним глазами. И, как оказалось, была права: он смотрел.
– Вы очень добры, – сказал он, улыбнувшись слабой, но все равно неотразимой улыбкой. – И чай чудесный. Именно то, что мне было нужно. Я… я и не представлял, как его люблю.
Ясные глаза затуманились, лицо омрачилось.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Клодия и, поставив чашку, поднялась и пошла к нему как бабочка, летящая на пламя. – Я не могла не заметить, что у вас на голове ссадина. Болит?
Она села с ним рядом на диван и, не удержавшись, убрала волосы со лба.
Чашка с блюдцем в его руке зазвенели.
– Прошу прощения, – пробормотала Клодия и отдернула руку. – Я не хотела напугать вас, но ссадина приличная… Больно, наверно.
– Нет, ничего, благодарю вас. – Он поставил чашку с блюдцем и, похоже, собрался встать. – Вы были очень добры, но я не должен и дальше злоупотреблять вашей добротой.
«Нет! Ты не можешь уйти!» – вскричала Клодия про себя, а вслух сказала:
– Ничем вы не злоупотребляете.
Он уже наполовину поднялся, но она схватила его за бархатный рукав и потянула назад. Он подчинился, озадаченно дернув уголком красиво вылепленного рта.
– Посмотрите на себя, – продолжала она, не желая отпускать его, пусть даже только рукав, – вы же совершенно без сил. Вам надо отдохнуть…
«Ну, давай же, Клодия, скажи это», – мысленно подбодрила она себя.
– Почему бы вам не остаться на ночь? У меня есть готовая гостевая комната. Я устрою вас там, если хотите.
Целая гамма эмоций промелькнула на его лице: страх, искушение, признательность и другие, не столь определенные.
– Я… я… – начал он, потом прикрыл глаза и потер лицо рукой. – Если вы уверены, что я не слишком обременю вас, то останусь с радостью. Я так устал.
Он и впрямь выглядел совершенно измученным.
– Ничуть вы меня не обремените, – заверила его Клодия, ликуя в душе от легко достигнутой победы. Она поднялась и протянула ему руку. – Идемте, я покажу комнату, ведь вы же едва держитесь на ногах.
– Спасибо. Большое спасибо. Мне и правда не помешало бы прилечь.
Голос у него был тихий, но какой-то очень звучный.
Провожая нежданного гостя наверх, Клодия обнаружила, что от возбуждения у нее сперло дыхание. «Остынь, – велела она себе. – Он измотан. Ты поступаешь как добрая самаритянка.
