поплавка – взгляд устремился в темноту. Тучи, разгулявшиеся с утра, так и не прошли и не разразились дождем.
– А что бы ты на моем месте сделал? – спросил отец.
Впервые в жизни Левмир слышал от него такое. Отец всегда знал, как поступить, а если и советовался с кем, так со стариками, а не с сыном. И вдруг что-то изменилось. Как будто староста Лакил растерялся. Словно не может решиться ни на что, и в отчаянии спрашивает мнения у такой мелюзги, как Левмир.
– Не знаю, – осторожно сказал мальчик. – Ничего, наверное… Санат же рассказывал, каково это – с вампирами драться…
– Деревня умрет, сынок, – сказал староста, и слова давались ему тяжело. – Понимаешь? Мать вон уже с печи не встает, а она не одна такая слабая. Следом и сильные тоже потянутся. Я, думаешь, почему каждый день в городе пропадаю? Я все пишу в приемной обращения к лорду Эрлоту. Встречи прошу или пересмотра правил донации. Все объяснил, и ничего. А вчера случайно заметил, как слуга из приемной мусор выбрасывает – так там все мои писания до единого были! Понимаешь?
Левмир понимал. Вспомнил желтый труп ребенка и слова Саната: «Он поступил так не потому что злой. Просто ему плевать».
– Посмотри хоть на корову, – продолжал отец. – Казалось бы, куда тупее человека, а начни-ка с нее сейчас в четыре раза больше молока требовать – что будет? Да она либо сдохнет, либо, что вернее, устроит тебе копытом по голове. А то и на рога поднимет.
– Ты б ее зарезал после такого, – заметил Левмир.
– Зарезал бы! – кивнул отец. – А как иначе? Я понимаю, что ты говоришь. Но, Левмир… Ну не могу я смотреть, как деревня загибается. Всяко пробовал. И так и этак – без толку. В городе с мужиками разговаривал – нигде больше такого нет. Понимаешь? Я про другие деревни этого Эрлота, будь он неладен! Как будто именно против нас ополчился. А мы-то что, виноваты в чем? Если виноваты, так объясни, исправимся. Мы ж не коровы бессмысленные. Но ничего не объясняет. Давит и давит, как проклял нас. Значит, правда решился деревню со свету сжить. А нам что терять-то тогда? Воспротивимся – хоть помрем быстро. Но я все же надеюсь, что Эрлот задумается, когда до этого дойдет. Пусть нас, зачинщиков, накажет примерно, да зато с деревни ярмо снимет.
Левмир не знал, что сказать, чем ответить отцу. Единственное вертелось на языке – глупая фраза, что «все само как-нибудь образуется». Он вдруг понял, что ничто и никогда не образовывалось само. Все образовывали взрослые люди и взрослые вампиры, чтобы он, ребенок, получил тот мир, в который можно верить. Мир, в котором знаешь, когда и что нужно делать. И вот сложилась страшная ситуация, когда взрослые сами не знают, что делать дальше.
Арека позвала «к столу», и отец хлопнул Левмира по плечу:
– Не вешай нос! Мало ли, что Река принесет нам завтра? Пойдем ужинать.
Глотая у костра обжигающие кусочки жареной рыбы, Левмир немного повеселел. Окинул взглядом
