чаще. Теперь я засыпаю сам, сразу, особенно если набегаюсь, но…
Как хорошо, что мама рядом! И жаль, ни о чем ее не спросишь. Ведь я подслушивал. А подслушивать – плохо!
И все равно – мама самая красивая. И самая лучшая!
– Ну что, Диомед, собрался?
Я уже собрался. И собираться-то было нечего. Одежку – новый хитон и фарос – рабыни сами сложили, а все остальное…
Да зачем его брать – остальное?
– Ну, тогда пошли! И шляпу не забудь – от солнца.
Шляпа – широкополая, на самый нос налазит – и вправду нужна. Солнце горячее, наверное, там у себя наверху Гелиос весну с летом перепутал. Но это – ерунда, главное, мы едем!
В Лерну едем. Гидру смотреть.
Две повозки – одна с подарками, другая для слуг. И колесница – для папы. Я, конечно, должен ехать в повозке, но попрошусь к папе на колесницу. Хотя бы за городом. Ведь он обещал дать мне вожжи подержать!
– Отря-я-яд! Перебежками!.. Первая линия – копья вперед, вторая – подтянись! Луки-пращи-дротики!..
Это папа шутит. Значит – пора ехать. И еще значит, что у папы – очень хорошее настроение.
– Папа, а мы через Диркские ворота поедем?
– Через Диркские.
Через Диркские – это значит мимо провала Никострата, через который в Гадес попасть можно, мимо могилы Пеласга, того, что вначале изгнали, а потом обратно в Аргос пустили, мимо храма Деметры Печальной и храма Геры Анфии…
– А вожжи подержать дашь, папа?
– Вот за город выедем, подъедем к Ликон-горе, где храм Орфии…
Хейя-а-а!
Конечно, мы не за гидрой едем. Едем в гости. К дяде Гиппомедонту, тому, что в Лерне живет. То есть не в самой Лерне, а рядом, у моря. Так что зря я Капаниду завидовал. А едем потому, что дядя Гиппомедонт жертву должен принести в храме Афины Сантиды. Его дедушка этот храм построил и велел каждый год особые жертвы приносить. Вот дядя Гиппомедонт папу и позвал. И дядю Капанея позвал. И нас со Сфенелом.
Жалко только, он впервые об этой жертве вспомнил. Мог бы нас и в прошлом году пригласить. И в позапрошлом тоже!
Я называю дядю Гиппомедонта дядей, хотя он мне не дядя, а двоюродный дедушка, дедушке Адрасту брат – тоже двоюродный. Но он на дедушку не похож. Он еще не седой и не старый, поэтому он не дедушка, а дядя. А Полидор, его сын, мне вроде бы как брат. Троюродный. Иначе он мне дядей считаться должен, а какой Полидор дядя? Только на два года меня старше!
Правда, и дедушка Адраст еще не очень старый и не очень седой. У него только виски белые. Но он уж точно – дедушка.
А гидру я все равно посмотрю!
Коц-коц-коц. Ток-ток-ток. Коц-коц-коц…
Это не я, это колесница так стучит.
А когда камень под колесо попадет, то «бух-бух».
Колесницей править трудно. Даже если дорога ровная. А уж если под уклон… Правда, когда под уклон, папа сам вожжи берет.
– Спину ровнее, сынок. Ровнее! Не сжимайся – расслабься. И на дорогу смотри, на дорогу!
На дорогу смотреть трудно.
