здесь.Последний раненый: капитан Лисовский.
Погибший? – Наверное, Андрей Шишкин.
29 января. Разбился.
Что там, на востоке, не знаю.
– Товарищ майор, разрешите обогнать?
– Я тебе обгоню…
Ни на метр с бетонки.
Опытный.
Ослепительные снега Рабати-Мирза.
Серебряное небо над перевалом.
Отличие от Терскола состоит в том,
что там нет сожженных машин.
Постепенно погружаемся в туман.
– …и еще запишите:
рядовой Теркин, такелажник…
Две недели перетаскивал машины. А у самого – желтуха.
– Как зовут Теркина-то?
– Василий. Отчества не знаю.
Потихоньку, Ваня, потихоньку.
Осталось до Родины недалеко.
Возвращение к бетону – постепенно и безэмоционально.
Как сквозь сон.
Может, устал.
Повсюду машины:
живые и мертвые.
Мелкий полудождь-полуснег.
Когда я вернусь, непривычно погоны покроют
Метельные искры московской хрустящей зимы,
И гул эскалаторов вдруг наконец успокоит,
А после приснятся забытые детские сны.
В умиротворенном небе длинный косяк журавлей.
Как небесное отражение последней колонны.
Домой.
Турагунди.
На той стороне уже свои: Кушка.
Оборачиваюсь к пулеметчику.
Молчит.
Еще один образ из прошлого.
Сквозь покачивающуюся ленту крупнокалиберного пулемета
злое лицо военторговской продавщицы.
Глаза под цвет экрана микрокалькулятора.
Встали.
Девять верст до границы…
В утреннем гвалте очередная колонна готовится к пересечению.
Открытая дверь БМП:
маленький телевизор,
разбросанные банки с гречневой кашей,
новое обмундирование,
бутылки с машинным маслом
и много сахарных брикетиков, похожих на домино.
Задержали душмана.
В кошелке: деньги – заработал,
несколько пачек американских сигарет – хотел обменять,
граната с растяжками на колышках – нашел.
А почему колышки чистые?
Сволочь!
Нескончаемо долгие девять дней.
Место работы – нейтральная полоса.
Машина с флагом ООН.
Наши пограничники отдают честь.
Сидит афганец в фуражке с зеленым околышем.
Мимо грохочут последние колонны. Считаем.
Надписи на люках: Башкирия, Червоноград, Свердловск…
Ищу глазами: наконец, Ленинград.
Грязный танковый тягач.
Впервые за Афган.
Но больше: Имени… Имени… Имени…
Пламя над звездочкой.
«Я вернулся, мама!» —
Транспарант на КамАЗе-шаланде.
Следы от осколков на кабине.
А я еще здесь.
Когда я вернусь и проступит в лиловом тумане
Седой триумфальною аркою Охтинский мост,
Наверно,
