продолжала:
– Как только меня не станет, возьми ребенка и иди в ближайшее селение: пусть малютка немного подрастет и окрепнет. Деньги у тебя есть, тебе их хватит надолго. Когда дитя наберется сил, отправься с ним не в Тир, где мой отец станет воспитывать мою дочь в строгом иудействе, а в селение ессеев на берегу Мертвого моря, где живет брат моей покойной матери Итиэль. Расскажи ему все без утайки. Хотя он не христианин, но человек добросердечный, он искренне сочувствует христианам; ты знаешь, как жестоко упрекал он отца за его поступок по отношению к нам. Дядя пытался сделать все возможное, чтобы спасти нас. Ему ты скажи, что я, умирая, просила его именем его покойной сестры, которую он так нежно любил, принять мою дочь и быть ей вместо отца, а тебе – другом. Если он примет вас обеих под свою защиту, мир и счастье снизойдут на него и на весь дом его!
Последние слова Рахиль произнесла с трудом, силы ее иссякали. Она стала молиться, едва шевеля губами, и вскоре уснула. Проснувшись на заре, она знаками попросила принести ей младенца и, возложив руки на его головку, благословила его, затем Нехушту и снова забылась, но на этот раз – сном вечности.
С громким криком отчаяния кинулась Нехушта на труп своей госпожи и страстно целовала ее мертвые руки, клянясь, что будет служить ее ребенку, как служила ей. Тут она вспомнила, что ребенок еще не кормлен и скоро почувствует голод. Надо было спешить на берег. Но дорогую покойницу Нехушта не хотела оставить на добычу акулам и решила устроить ей царские похороны по обычаю своей страны. А какой костер мог быть грандиознее и величественнее этой большой галеры?
С этой мыслью она вынесла тело покойной госпожи на палубу и, разостлав дорогой ковер, посадила ее, прислонив к обломку мачты. Затем вошла в каюту капитана, захватила из шкатулки на столе золото и другие драгоценности. Найдя в углу амфору гарного масла, Нехушта разбила ее, разлила масло и подожгла его. Забежав в каюту, схватила ребенка, укутала его в теплые одеяла и поднялась на палубу. Опустилась на мгновение подле своей мертвой госпожи и, страстно целуя ее, простилась с ней. Пламя начинало уже охватывать судно, когда Нехушта осторожно спустилась по веревочной лестнице, оставленной за бортом спасавшимися моряками, и по пояс в воде бодро пошла к берегу, унося на себе все золото и драгоценности, какие только были на судне. Выйдя на берег, арабка взошла на высокий песчаный холм и с вершины его оглянулась назад на зажженный ею костер. Яркое пламя его рвалось высоко к небесам: горело масло в трюме.
– Прощай! Прощай! – воскликнула Нехушта, посылая последний привет своей любимой госпоже, быстро спустилась с холма, спеша добраться до ближайшего селения.
Глава V
Водворение Мириам
Спустившись с холма, Нехушта очутилась среди возделанных полей ячменя и плодовых садов, огороженных низкими каменными стенами. Там и сям виднелись дома; но большинство – разрушенные пожаром, а поля и сады смяты и стоптаны, точно здесь только что прошел неприятель.
Тем не менее Нехушта смело
