чего служат пленницы в воинских отрядах.
– И ты не брезгуешь мною? – осторожно спросила Ния. – Не презираешь?
– У меня нет причин для этого. Не твоя вина, что ты оказалась в рабстве.
– Моя вина в том, что я слишком долго была рабыней, – с горечью произнесла Ния. – Я должна была покончить с собой.
– Тогда никто не вытащил бы меня из снега и я замерз бы в лесу. Не вини себя ни в чем.
Хорруг ободряюще погладил Нию по плечу.
– Я не дам тебя в обиду, – пообещал он. – Никому.
На широком дворе князя Саратония царило оживление. Едва на лесных полянах под лучами весеннего солнца зачернели первые проталины, арамеи собрались в очередной набег на земли степных жителей и к терему князя со всей округи потянулись мужчины племени, расчитывавшие получить свою долю добычи в предстоящем походе. Большинство были пешими – как правило, гиппарионов, добытых в предыдущих походах, попросту съедали зимой. Саратоний в сопровождении сотника Килония лично отбирал воинов.
– Тороний, это твой сын? – спросил князь огромного мужчину в безрукавке из волчьей шкуры, рядом с которым стоял высокий стройный юноша.
– Да, князь, – ответил великан. – Это Демилий, мой старший. Пришла пора и ему стать настоящим мужчиной.
– Добрый будет воин, – одобрительно кивнул князь.
Во двор вошел Аррелий в сопровождении своих друзей. Вместе с ними пришел Хорруг. Облаченный в грубые одежды из звериных шкур, по виду он мало отличался от арамеев.
– А вот и лесные отшельники, – усмехнулся князь. – Мир вам, братья!
– И тебе мир, княже, – ответил Аррелий.
– Все ли ладно в лесу? – шутливо спросил Саратоний.
– Олени еще не перевелись, – рассмеялся Сертоний.
– Кого это вы привели с собой? – мрачно поинтересовался Килоний.
– Можешь спросить меня сам, – вместо арамеев ответил Хорруг. – Язык у меня есть.
– Похоже, очень длинный язык, – неприязненно заметил Килоний.
– Не длиннее моего меча, – отозвался Хорруг.
Килоний хотел еще что-то сказать, но князь остановил своего сотника и спросил Хорруга:
– Откуда ты? Ни обликом, ни говором на арамея ты не похож.
– Я каданг. Мое имя Хорруг.
– Он воин, – вставил Аррелий. – Мы просим, князь, принять его в войско.
– Слыхали о тебе, – проворчал Килоний, смерив чужеземца взглядом. – Ты живешь в доме Аррелия с опозоренной женщиной, которую ее брату давно следовало бы изгнать, как шелудивую собаку.
Аррелий нахмурился.
– Как жить моей семье, я решаю сам, – жестко произнес он, недобро глядя на княжеского сотника.
– Его сестра опозорена лишь тем, что мужчины рода со своим князем не могут защитить своих женщин, – сказал Хорруг, глядя Саратонию прямо в глаза.
– Гони его прочь, князь! – прорычал Килоний,
