зубы, застонал и открыл глаза. Прямо перед его лицом парил один из светлячков, но только теперь он был не бледно-розовым, а ярко-красным, похожим на каплю расплавленного металла. Ударом ладони Чейт отбросил светлячка в сторону, и тотчас же боль в голове затихла. Но уже новые светлячки собирались вокруг него, наливаясь по мере приближения зловещим огненным сиянием. Сразу несколько иголок вонзились в мозг. Чейт взвыл от нестерпимой боли и, вскочив на ноги, бросился в темноту.
Зудящая мошкара, облепившая тело, едва он покинул поляну, показалась Чейту почти родной после нападения коварных светлячков. Эти маленькие кровопийцы, по крайней мере, не пытались скрыть своих гнусных намерений.
Продираясь наугад, не разбирая уже ни дороги, ни направления, Чейт поскользнулся на мокрой траве и, скатившись с какого-то возвышения, по пояс провалился в яму с теплой водой. Ноги его не доставали дна, но, падая, он успел ухватиться руками за пучок стеблей какого-то растения. Цепляясь за него, Чейт попытался вытянуть себя из воды и вдруг почувствовал, как вокруг левой ноги обвилось толстое, мускулистое, холодное щупальце и с силой потянуло вниз. Стебли, в которые мертвой хваткой вцепился Чейт, лопались один за другим. Вода доставала ему уже почти до подбородка. Чейт закричал и в отчаянии принялся что было сил молотить каблуком правого ботинка по кольцам, обвивающим левую ногу. Оборвались последние стебельки, за которые цеплялся Чейт, и он заскользил вниз, безнадежно распахивая землю скрюченными пальцами.
Вдруг он почувствовал, что нога свободна и его уже никто не тянет в глубину. Выкарабкавшись на землю, сам не помня как, Чейт долго стоял на четвереньках, тихо подвывая. Все его тело сотрясалось от омерзения и страха.
Наконец ему удалось подавить дрожь и подняться на ноги. Добравшись на ощупь до первого попавшегося дерева, он, ежесекундно рискуя сорваться и свернуть себе шею, вскарабкался на него и, устроившись в развилке между стволом и толстым суком, провалился в тяжелое забытье, уже не обращая внимания на полчища летающих вампиров, тотчас же облепивших все открытые поверхности его тела.
Проснулся Чейт, когда солнце, поднявшееся уже довольно высоко, пробило лучами густой лиственный покров. Вся кожа на лице, шее и руках покраснела, опухла и нестерпимо зудела от бесчисленных укусов ночных кровососов. С трудом разлепив веки, Чейт смог наконец-то осмотреть местность вокруг.
Тренинское болото представляло собой островки относительно сухой земли, поросшей травой, мелким густым кустарником и высокими одиночными деревьями, перемежающиеся большими и маленькими бочагами стоячей воды, затянутыми мелкой водной растительностью ярко-зеленого цвета. Сверху, на высоте нескольких метров, все это было накрыто плотным пологом мангровых зарослей, тянущих свои белесые, похожие на скользких охаличных червей корни вниз, к воде. Было жарко, душно и влажно, как в парилке.
Сидя на дереве и пребывая в самом мрачном расположении духа, Чейт обдумывал свое
