лишь сильнейший.
Вот только Макс так не думает. И на судебных процессах постоянно использует в своём лексиконе эти затёртые до дыр понятия. Неужели он не понимает, что на практике в каждом конкретном случае именно судье предоставлено право определять, являются ли рассматриваемые сведения порочащими честь и достоинство участников процесса и что именно понимать под определением «честь» и «достоинство»? Однако он упорно апеллирует этими понятиями, словно жонглёр на арене цирка, находя статьи в законодательстве и подводя прочный фундамент под доказательную базу невиновности своих подопечных.
И чего его принесло в их глухомань? Жила себе Алла спокойно, засуживала, кого надо, или отпускала на все четыре стороны, когда у оппонентов находились весомые аргументы в виде денежных знаков. Свалился на её голову как ком с бугра. В Москве ему, видите ли, не жилось, приехал тут порядки столичные наводить. И всё сразу пошло наперекосяк. В суд из края уже несколько Аллиных дел вернули на пересмотр из-за жалоб и апелляций Перепёлкина, поэтому неудивительно, что она всерьёз испугалась за свою репутацию.
Макс так и не изменил своих взглядов на жизнь. Как был фантазёром, мечтающим о справедливости исключительно для всех, так им и остался. Дожил почти до сорока, а ума так и не нажил. Хорошо, что они тогда расстались. Если уж по молодости не смогли найти общего языка, то теперь и подавно не найдут. Даже наоборот, врагами стали. Хотя, Макс совсем не считает Аллу своим врагом, и это её бесит больше всего. Потому что, даже не предполагая, что та берёт взятки, – вот пентюх, по себе судит! – он пытается ей сочувствовать, намекая на её «махровый непрофессионализм».
При последней встрече так прямо и заявил: «Может, тебе лучше уйти по-хорошему? Ведь твои ошибки видны невооруженным глазом даже простому смертному. Пойми, мы тут судьбы человеческие решаем, а не в бирюльки играем. Ну, потешила ты своё эго, покрасовалась в судейском кресле, и будет. Даже представить страшно, сколько людей уже пострадало из-за твоего непрофессионализма. Найди себе занятие по способностям. Может, ко мне в помощники пойдёшь? Хоть людей научишься уважать». Алла тогда с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить, промолчала. А про себя подумала, что им двоим в этом городе ни за что не ужиться: или он, или она.
И останется именно она. Макс, хоть и родился здесь, всё равно за десять лет превратился в пришлого, чужого, да ещё из столицы. Понаехали тут всякие, теперь будут нас уму-разуму учить – кому это понравится? А вот Алла своя, опутана по рукам и ногам полезными связями и входит в число негласных правителей коррумпированной клоаки. Отвратительно, конечно, звучит, но перед собой-то она притворяться не станет. Потому что прекрасно понимает, что вывалялась в грязи дальше некуда и отступать уже поздно. Да она и не собирается, так как знает, за что рискует.
Её провалы в последнее время стали так очевидны, что она уже получила от руководителя клоаки
