а сидели в своих каютах. Прослушивание частот флотских позволяло быть в курсе событий. Добравшись до смежной секции, он извлек из поясного подсумка один из своих любимых прибамбасов – Эсма-22 – удобный компактный сканер со спецэкранировкой и широкими возможностями. Эсмой он прозондировал территорию в 15-ти, затем в 45-ти метрах перед собой, оставаясь при этом вне поля зрения как возможных сенсоров, так и пиратов. Сканер засек сенсоры и детекторы неизвестного ему типа. Можно было бы попытаться обезвредить их, но на это ушло бы чертовски много времени. А его не было. И результат не гарантирован. Идти на пролом Масканин не рискнул. Ну прикончит он нескольких головорезов и поляжет сам. Глупая смерть. Следовало действовать по другому.
Масканин прослушивал переговоры пиратов, пытаясь нащупать выход из создавшегося положения. И понял, что опоздал. Проконсула захватили и тащат в чужой корабль. Выделив из переговоров нужный отсек, он вернулся к гравилифту и спустился в трюм. Не желая обнаруживать себя, скрытно следовал за пиратами, дыша им в затылок.
За порогом кабинки перед ним предстал лабиринт секций с полуприглушенным освещением. Секции вели в другие отсеки, забитые всевозможными подъемниками, погрузчиками, запакованными агрегатами и разногабаритными контейнерами. Благодаря заученному плану судна, он находил дорогу без труда, вот только частенько приходилось делать обходы, так как многие люки и шлюзы были заперты центральным бортвычислителем.
Пробираясь все ближе к цели, Константин понимал, что проконсула уже не спасти. Из радиоперехвата он знал о бойне в одном из отсеков. И с каждым новым метром пути, чувствовал нарастание какого-то давления. Вернее, это было даже не давление, а целая гамма тягостных чувств и ощущений, похожая на невидимый барьер, который все уплотнялся по мере движения. Настроение сменялось то апатией, то отчаянием, то гнетущей безысходностью, то резко накатывала необоснованная тревога. И было еще что-то. Что-то не объяснимое. Как будто в мыслях и вокруг присутствовал кто-то посторонний. И в то же время как будто этого и не было.
«Мозги у меня потекли, что ли?..»
Масканин сконцентрировался на своих ощущениях, пытаясь разобраться в себе. Собрал в кулак волю. О чем-то подобном рассказывал отец. Вот и пригодились отцовские уроки. Через минуту он понял. Это было направленное воздействие исходящее от кого-то одного. Направленное не на него именно, он лишь улавливал своего рода отражение. Константин сам не знал откуда это знает, но знал, что не ошибается.
Он и в самом деле не ошибался. В отличие от окружающих, он мог, не подпадая под воздействие, чувствовать врага. И он знал, что это за враг. Но к сожалению, Масканин не подозревал о границах своих уникальных возможностей. Впрочем, о существовании этого самого врага он как раз подозревал. Теперь же подозрения перешли в уверенность. Не зря ведь в охрану проконсула внедрялся, точнее его внедряли. А потому, он отбросил прочь все сомнения, что не было сложно в его возрасте, и устремился к цели. Скрытно
