гонять с тех пор перестали. Тот отблагодарил ее маковыми гоменташи[4] из «Пекарни Герти», что на Ладлоу (они потом еще долго хохотали вдвоем, выковыривая из зубов крошечные зернышки). Но весь последний год Джордж становился все мрачнее, все беспокойнее – то и дело замахивался на то, что ему не по зубам. Связался вот с компанией Ли Фань, бегал с ними в кино на Стренд, послушно торчал на пикниках местной церкви, а то упихивался, как селедка в бочку, на заднее сиденье авто Тома Ки и катал с ними где-то по воскресеньям. Одной ногой в Чайнатауне, а другой – снаружи, за его границами; все какой-то лучшей жизни искал. Такой, где Лин места не было.
– Она тебя изменила, – сказала Лин.
– Ничего не изменила! – воскликнул он. – Это ты изменилась! Такая веселая была раньше…
Джордж замолчал, но Лин смогла бы и сама закончить фразу. Она отвела взгляд.
– Прости, – спохватился Джордж. – Я не то хотел сказать.
– Знаю.
– Я просто устал. Плохо спал прошлой ночью.
Лин чуть не ахнула.
– Да нет у меня сонной болезни, нет! – поспешно договорил Джордж и вытянул руки. – Гляди: ни ожогов, ни пузырей.
– Тогда в чем же дело?
– Мне сон приснился, такой странный…
– Это, наверное, потому, что ты сам странный.
– Ты хочешь про него послушать или нет?
– Давай.
– Удивительный сон! – голос Джорджа обещал чудеса. – Я был в одном доме, ну, знаешь, как у миллионеров на Лонг-Айленде, – вот только это был мой дом и моя вечеринка. Я был богатый и важный, и все вокруг смотрели на меня с уважением, Лин, представляешь? Не то что здесь. И Ли Фань там тоже была, – закончил он застенчиво.
– Прости, не сразу поняла, что это кошмар, – съязвила вполголоса Лин.
Джордж эту колкость проигнорировал.
– Все было такое настоящее – только руку протяни и возьми.
Лин рассматривала неровные края кирпичей, из которых были сложены стены.
– Мало ли что выглядит во сне настоящим. А потом ты просто просыпаешься.
– Но не так же! Может быть, это про новый год? Может, сон предвещает удачу?
– А мне-то откуда знать?
– Но ты же разбираешься в снах! – воскликнул Джордж, подскакивая перед ней, как мячик. – Ты умеешь в них гулять! Ну, давай! Он же должен хоть что-нибудь значить, а?
Еще немного, и он примется умолять ее сказать, что да, значит… В это мгновение она чуть-чуть ненавидела Джорджа – за наивность, за веру в то, что приятный сон может означать что-то другое, кроме бегства от реального мира, пусть всего на одну ночь, пока не забрезжит утро. А еще – в то, что если чего-то так отчаянно хотеть, то все непременно сбудется.
– Хорошо, я тебе скажу, что значит этот сон: он значит, что ты дурак, если думаешь, будто Ли Фань на тебя хоть посмотрит, когда Том Ки вернется из Чикаго. Можешь и дальше стелиться ей под ноги – она все равно никогда
Гоменташи – треугольные пирожки со сладкой начинкой, традиционное угощение на Пурим.
