мы начали возноситься к очередному оксигенному спуску в фантастическом капучино из солнца, взбитой ветром снежной пены и горячего кофе наших бурлящих желаний.
– Когда я был в Аргентине, – начал было Старикан… (Англо-франкскую речевую смесь моего друга удивительным образом понимают почти везде. Посему трудностей в разговоре с ластоногими не было.) (Ластоногие – так называют сноубордистов.)
– Вау, Шаганэ, он был в Аргентине! – перебил Брайан Мэй, обращаясь к девчонке из их банды.
– Вау! – тут уже офигел я. – Как ты ее назвал? Тебя зовут Шаганэ?
– Да. Моя бабушка была русской. А папа – армянин из Ахалцихе. Знаете, где это? – вдруг нараспев по-русски произнесла Шаганэ.
Мне тут же стало стыдно за кой-какие мои слова в кабинке.
– Да, конечно, на юге Грузии, рядом с Боржоми. Там…
– Знаю! Знаю! Там родилась та самая Шаганэ, – воскликнула юная франко-армянская пери.
«Шаганэ ты моя, Шаганэ,
Потому что я с севера, что ли,
я могу рассказать тебе поле…» —
запел Старикан хриплым баритоном. (Если вы еще помните, кто такой Joe Cocker, так я вам скажу, что Леха его уделал). Он игриво подмигивал, барабанил пальцами по биперу, бипер тоже подмигивал, а один из бордеров неожиданно достал губную гармошку и весьма достойно стал подыгрывать.
О, времена!.. Остальные бордеры схватили смартфоны и бросились записывать это haut concert.
«… Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Шаганэ ты моя, Шаганэ»,
– Лехин голос, смешанный с густыми переливами гармошки, выплывал из окон кабинки, кружился на ветру, залетал к соседям и радовал сонных французов азиатским раздольем незнакомого баритона.
Леха смолк. Раздались бурные аплодисменты. Мы приехали к пересадке на вторую очередь.
Все вместе протопали на следующую станцию. Опять приехали пять кабинок, и снова их заняли вода, продукты и работники канатки. Леха, Шаганэ и я втиснулись в кабинку с 200-литровой канистрой воды. Остальные бордеры как-то разместились в соседней, и кабинки полетели над «Садом камней» и «Кулуаром Медведи».
Шаганэ рвалась попрактиковаться в русском языке и рассказывала про своего армянского дядю Рафика, который живет в Питере в Грузинском переулке. Короче, им было о чем поболтать на той стороне канистры, а на другой стороне канистры я впал в блаженное состояние легкой усталости, смешанной с ожиданием нового спуска. Пик Ля Меж, снег, негромкий скрип роликов и Стар с Шаганэ: «Бубубу-бубубу…»
И все. Это вся вселенная.
Лягравская канатка состоит из трех частей.
Первая и вторая очереди с 1400 м до 3200 м – это кабинки.
Третья очередь – это бесконечный бугель с 3200 м на 3550 м по леднику Жируз.
Трудно
