спрашивала об этом и раньше: ее разговор с миссис Андерхилл походил не на обмен вопросами и ответами, а скорее на поочередное вручение друг другу некоего подарка, который каждая принимала восхищенно и с благодарностью.
– Как сказать, – отозвалась миссис Андерхилл. Ряд за рядом шарф, который она вязала, становился все длиннее. – Это ведь Повесть, вот и все. Повести бывают длинные и короткие. Твоя – самая длинная из тех, что известны мне. – (Кто-то, но только не кошка, принялся разматывать большой клубок пряжи миссис Андерхилл.) – Прекрати, наглец! – воскликнула она и, вытащив из-за уха вязальную спицу, легонько кого-то стукнула. Потом, глядя на Вайолет, покачала головой: – За целые века ни минуты покоя!
Вайолет, поднявшись, приставила руку к уху миссис Андерхилл. Та, посмеиваясь, придвинулась к ней, готовая узнать ее секреты.
– Они слушают? – шепотом спросила Вайолет.
Миссис Андерхилл приложила палец к губам:
– Думаю, что нет.
– Тогда скажи правду, – попросила Вайолет. – Откуда ты здесь взялась?
Миссис Андерхилл отшатнулась в изумлении:
– Я? Что ты имеешь в виду, деточка? Я была здесь все время. Это тебе не сидится на месте. – Она снова взялась за стрекочущие спицы. – Пошевели-ка хорошенько мозгами. – Она откинулась вместе с креслом-качалкой и, услышав, как под ним что-то пронзительно взвизгнуло, злорадно усмехнулась. – За целые века, – повторила она, – ни минуты покоя.
После женитьбы Джон Дринкуотер стал все более и более отдаляться от активной архитектурной деятельности. Здания, которые он предполагал построить, однажды показались ему тяжеловесными, бестолковыми, безжизненными и в то же время недолговечными. Он не ушел из фирмы, оставаясь постоянным консультантом: его идеи и утонченные эскизы (правда, низведенные до заурядности партнерами по фирме и бригадами инженеров-конструкторов) продолжали менять облик городов в восточных штатах, но работа перестала быть смыслом его жизни.
Джона увлекли иные задачи. С удивительной изобретательностью он сконструировал складную кровать, которая, по сути, представляла собой целую спальню. В сложенном виде кровать могла храниться в гардеробе или любом платяном шкафу, однако всего лишь одним быстрым движением, приводившим в действие систему медных стяжных болтов, рычагов и тяжелых противовесов, сооружение легко было превратить в кровать, которая и делала спальную комнату спальней. Джон увлекся идеей спальни внутри спальни и даже запатентовал свое изобретение, но единственным покупателем, которого он смог найти, стал его партнер Маус, который (в основном из дружеской благосклонности) установил в своих городских апартаментах несколько таких кроватей. Затем настал черед Космооптикона. Джон провел счастливейший год жизни, работая над этим проектом вместе со своим другом – изобретателем Генри Клаудом, единственным известным Джону человеком, который ощущал вращение Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца. Космооптикон представлял собой громадное, чудовищно дорогое
