вы сделаете вот так, – Ром подмигнул правым глазом и два раза дернул себя за мочку левого уха, – да передадите поклон от старины Ромуса, то, будьте уверены, и место для вас найдется, и плату возьмут по-честному.
– Даже не знаю, как вас и благодарить, – смущенно пробормотал Амин, но торговец решительно прервал его:
– Это я обязан вашей глубокомудрости! А теперь, с вашего позволения, я вознесу хвалу Благодатному Лалу за благополучный исход моего пути!
И Ром вразвалку направился к небольшой узкой башенке, приютившейся у самой городской стены. Ее острая крыша едва достигала половины каменной кладки, а дверь была такой низкой, что зайти внутрь можно было, лишь низко склонившись, – впрочем, это сделали нарочно, чтобы каждый входящий отдавал должное милости Хранителя торговцев и защитника странников.
Проводив взглядом купца, Амин оглянулся в поисках Лайона – возможно, старик догадывался, кто же наслал это жуткое наваждение. Но площадь вновь заполнила гомонящая толпа, в которой разглядеть своего спутника юноша не смог. Поэтому, забросив походную котомку на плечо, он направился туда, куда указал ему Ром – в сторону «Семи Тарелок».
Глава вторая
Путь к постоялому двору, который молодому магу присоветовал благодарный купец, лежал вдоль той самой улицы, по которой на привратную площадь ворвались иллюзорные чудовища. Проходя по ней, Амин вновь почувствовал следы той магии, что создала и направляла кошмарных тварей. Но, как и прежде, даже сосредоточившись, юноша не смог определить, откуда же исходили эти стремительно таявшие в пространстве Астрала нити.
На улице Венков – а именно так называлась эта улица, ведущая к «Семи Тарелкам», – следы погрома, учиненного бежавшей в панике толпой, были уже почти незаметны. Лишь валявшиеся кое-где мелкие деревянные обломки да раздавленные яблоки свидетельствовали о том, что все недавно произошедшее не привиделось юноше.
Зато вовсю шли последние приготовления к предстоящим трехдневным торжествам: узкие высокие окна домов, выходивших на улицу, словно подтверждая ее название, были увиты гирляндами благоухающих цветов. Кое-где трепетали на ветру вывешенные знамена той или иной Гильдии, в которой, очевидно, состояли хозяева домов. Многочисленные перетяжки на высоте примерно в два человеческих роста возносили хвалу Хранителям, позванивая крохотными колокольчиками, что висели на украшавшей их бахроме.
У крыльца одного из домов, навес над которым выступал почти до середины улицы, два человека в таких же камзолах, как и чиновники из магистрата, собиравшие пошлину на въезде в город, пытались вразумить невысокого, но весьма упитанного горожанина, столь возбужденного, что он разве только не подпрыгивал на месте.
– …Прошу вас, почтеннейший… – Один из чиновников на секунду запнулся, но, заглянув в небольшой свиток, который он держал в руке, продолжил: – Почтеннейший Балли! Во имя вашего же благополучия вам следует подчиниться
