узел, дающий нам выход к Равнинам Сто. Узел – это в смысле…
Лорд Витинари жестом прервал его:
– Благодарю, господин фон Липвиг, я знаю, что такое узел.
Мокриц улыбнулся и направился к выходу, не давая панике отразиться на лице, и, когда он потянулся к дверной ручке, за его спиной раздался голос Витинари:
– Господин фон Липвиг, ты же понимаешь, что внимательный правитель, который хочет оставаться на троне еще некоторое время и разбирается в человеческой природе, не станет путешествовать в красивом бронированном поезде… На этот поезд он посадит кого-то вместо себя, кого-то, кого не жалко, а сам уедет накануне, как следует замаскировавшись. Камень всегда может оказаться слишком большим, да и шпионов, разумеется, полно везде. Но я обдумаю твое предложение. В нем есть что-то заманчивое.
На протяжении следующих нескольких недель все больше и больше людей узнавало о Железной Ласточке, и все больше народу стекалось в Анк-Морпорк, чтобы полюбоваться на чудо нового века, включая дипломатов, послов и делегатов от подавляющего большинства городов Равнин Сто. И конечно, появлялись другие мастера и изобретатели, которые пытались изучить все, что было видно глазу, и выведать, что можно, относительно того, чего видеть не позволялось.
Каждый вечер Железную Ласточку отгоняли по рельсам обратно в амбар и запирали на замок. Там ее никто не мог побеспокоить, потому что сарай охраняли самые внушительные сторожевые псы Гарри и два голема, которых тоже привел Гарри, потому что в отличие от псов их нельзя было приманить на отравленное лакомство, просунутое под дверь. Они патрулировали огромный сарай, иногда в сопровождении офицеров Городской Стражи, которые были там просто для проформы.
Мокриц много времени проводил на участке и за его пределами в своей неофициальной, но всеми принятой роли административного смазочного материала. Функция не менее важная, чем та, которую выполняли ведра машинного масла, необходимого буквально для всего, что было связано с железной дорогой. У Мокрица был и личный интерес в прибыльности железных дорог, ведь он все еще оставался управляющим Королевского банка Анк-Морпорка, и деньги там крутились быстрее, чем вращающиеся двери, когда Гарри начинал выписывать чеки на поставку железа, пиломатериалов и наем новых слесарей по металлу, многие из которых приходили из организации вольных големов – каждый сам себе хозяин, только сделан из глины.
А смазка здесь была нужна еще как. Предприятие уже породило тонны бумажной работы, которую Мокриц ловко перекладывал на Стукпостука, чью страсть к бумагам все же не смогла полностью вытеснить страсть к железной дороге. Этот маленький румяный человечек попал в канцелярский рай.
Для прокладки маршрута вызвали землемеров. Они были повсюду со своими маленькими теодолитами. В Дике Кексе они видели своего человека, только другой профессии. Мокрицу это нравилось. У Дика теперь были друзья, и если они не всегда понимали его говор, то, во всяком случае, узнавали язык,
