ее запястье и сжал его холодными пальцами. Чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди, Ведана отвернулась, чтобы не видеть мертвеца, но он схватил ее ледяными пальцами за подбородок и стал медленно и неумолимо поворачивать ее голову к себе, чтобы Ведана взглянула в его мертвое, темное лицо.
Черное облако вытекло у него изо рта и, извиваясь, как червь, устремилось к Ведане.
9
Сумерки сгустились. Небо потемнело, а воздух стал синим и словно подернулся полупрозрачной дымкой.
Во дворе ветхой избы, у тлеющего костерка, сидела на бревне баба и грела над огнем руки. Баба была так густо замотана и закутана в тряпки и телогрейки, что понять, толста она или худа, не было никакой возможности. Лица ее тоже было не видать из-за надвинутого на глаза платка. Намотанная на шею тряпка скрывала ее подбородок и нос.
Баба явно замерзла, даже на расстоянии Глеб почувствовал, как дрожит под телогрейками и тряпками ее озябшее тело.
– Эй, мать! – негромко окликнул ее Глеб. – Тут ли Ведана живет?
Баба подняла взгляд на Глеба, оглядела его с ног до головы и ответила старческим, но странным, скрипучим голосом:
– Тут. А ты кто ж будешь? Ухажер?
– Что-то вроде этого, – усмехнулся Глеб. – Дома она сейчас?
– Не знаю. Давно ее не видела. А ты взойди на крыльцо да постучи. Может, и откроет.
Глеб взошел на крыльцо, остановился у двери и прислушался. На душе у него отчего-то было тревожно.
– Чего встал-то? – басовито окликнула баба. – Иди к своей зазнобе, ходок.
Глеб поднял руку для стука, но вдруг замер. Обернулся к старухе и спросил:
– А ты откуда знаешь, что я ходок?
Несколько секунд старуха сидела молча, потом вдруг вскочила с бревна и опрометью бросилась к забору. Мгновение Глеб думал, что делать – кинуться за ней вдогонку или войти в дом.
Этого мгновения странной бабе хватило, чтобы добежать до забора и ловко перемахнуть через него.
Когда Глеб подбежал к забору и выглянул наружу, улица уже была пуста. Глеб нахмурился. Что за странная старуха? Вероятно, переодетый княжий доносчик. Их теперь, поговаривают, в городе больше, чем торговцев.
– Что же тут происходит? – тихо пробормотал Глеб, поежившись от неприятного предчувствия.
Он взглянул на избу. Изба стояла как стояла, света в окнах не было, из трубы тоненькой струйкой вился дымок.
Ладно, черт с ней, с этой старухой.
Взойдя на крыльцо, Глеб переложил берестяной факелок, купленный полчаса назад на торжке, в левую руку, а правой осторожно постучал в дверь. Потом негромко окликнул:
– Ведана!
Никто не отозвался.
Глеб снова постучал – на этот раз громче и снова позвал:
– Ведана, открой! Открой, я от Дивляна!
Но и на этот раз ответа не последовало. Тогда Глеб отошел на шаг от двери и с размаху ударил по ней ногой. Дубовый засов
