полным доверием Н.[иколая] Х.[рисанфовича]? Вы бы сговорились бы со здешними фирмами и отвезли бы проект договора к подписи Н.[иколая] Х.[рисанфовича]. Вы остановились бы у меня (у меня удобная совершенно комната для друзей). Ручаюсь Вашей дорогой супруге за бережливый и тщательный уход за Вами. Ведь одною перепискою дела не совершишь. Если Вам трудно отлучиться теперь же из Христиании, то для переговоров с Н.[иколаем] Х.[рисанфовичем] и Вами, то мог бы прибыть в Конгсвингер или другое место между Швецией и Христианией наш торговый агент Борис Александрович Никольский[142]. Он та звезда, о которой писал Вам в последнем моем письме. Приезжать ему в Христианию неудобно из-за Глазенапа[143], на благожелательность коего рассчитывать, кажется, трудно.
За допущение в [неразб. – ред.] спасибо! Скажите теперь совершенно откровенно: публикование большевиками посланных мною в Петроград телеграмм, не достигло ли в Норвегии преследуемой ими здесь цели: компрометировать меня? Широкая публика не знает, в чем заключаются обязательства дипломатических агентов. Нарочито текст моих донесений восстановил против меня не одного шведа. Донеслись до Норвегии отклики шведского раздражения против меня или нет? Этот вопрос меня беспокоит, потому что я рассчитываю, когда уже не будет сил сидеть здесь, бежать к Вам. Могу ли я в таком случае быть уверен, что чувства не друзей, а ко мне не изменились?
На этом обнимаю Вас и детей. Целую ручки дорогой Вашей жены.
Неизменно Ваш
Гулькевич
Доверительно.
Окончил длинное послание и замечаю, что забыл ответить на Ваш вопрос об Советове[144] «по отношению к гибели банков и прочих предприятий». Большевикам он не мог давать, ибо они и без него разрушать «мастера». Напротив того, он большую часть капиталов своего банка поместил в России и вовсе не желает их потерять. Это делец чистейшей воды, без всяких принципов, идеалов, кроме желания безграничной наживы. Ему только хочется, как можно более «сорвать». Он мне сам говорил, что он считает себя человеком аполитическим, что у него лишь один интерес в жизни «гешефт». Конечно, с такими настроениями можно дойти далеко, но не в сторону практики большевиков.
23
22/10 II 1918 [145] Стокгольм
Дорогой Друг,
Только что мне передали очаровательную кадку. Красные цветочки ласкают взор и возбуждают радостное настроение, совершенно не соответствующее нынешним переживаниям. Искренне благодарю Вашу дорогую жену за чудный дар и нежно целую ее ручки.
Засим отвечу на милое письмо от 19 сего месяца по пунктам:
1) Не может ли Денисов[146] телеграфно предупредить меня о дне своего приезда, дабы выписать сюда к такому сроку и фабриканта, живущего Стокгольма?
2) Я
См. письмо 21.
Глазенап Алексей Иванович (? —?) – агент Министерства торговли и промышленности при российской дипломатической миссии в Христиании (с осени 1916 г. по 1920 г.).
Личность не установлена.
Так в тексте.
См. письма 11, 12, 14—16, 21—23.
