Зима ведь! – развожу руками, опускаюсь перед ней на колени, лбом – в прохладные прожилки руки.
– Сокровище мое, ты устала… Разуть тебя? – Из глубины меха достаю ее крошечные пальчики, растираю… Морщится. Ладонь теплым пёрышком ложится на плечо.
– Мне бы в ванную. Но, боюсь, я усну там. – Смеется тихо, прочти неслышно. Свирель так гаснет в полутоне, в полу – ноте, на ветру…
– Ну что ты, милая, что ты! – Касаюсь рукой щеки… Палантин тотчас сползает на роскошную кожу дивана, обнажая изысканный серый велюр. Полудлинное платье, с распахнутым рукавом и воротом, в стиле «ренессанс», в сотый раз, до нерва в виске, подчеркивает хрупкость шеи. Где то, там, две потайные застежки. Или молния? Не перепутать бы! Ах…
– Что Ты! Не дам, не дам моей голубке уснуть. -. Я улыбаюсь краем губ. – Пойдем. Вещи – завтра.. Аня уложит Никушу… Да? – смотрю на Мишку.
– Не вопрос, друже! – Хрипло хохочет тот, откидывая челку на лоб, и, когда проходим мимо, обжигающе шепчет в ухо, гортанно, с прононсом: «Что, не терпится? Понимаю. В купе неудобно было, конечно. Она же – королева!»
– Да, знаешь ли, – В тон ему отвечаю я… – Никушка рядом, и пульс – пятьдесят три. Два раза сознание теряла. И – духота такая, что у меня глаза ломило… Окно не открывалось… Я ее просто выносил в тамбур. С проводниками не поспоришь…
…Мишка в ответ только широко раскрывает глаза. Скулы его каменеют, и он порывисто несется вглубь холода, зеркальных дверей, окон, ниш..
– Вот, королева, сейчас тебе ванна будет.. Ты с чем хочешь: богемская соль, гиацинт, лаванда, фрезия, что?
– Лаванда. – Она осторожно сжимает мою руку двумя пальцами. – От головы хорошо, Миша.
– Сей момент, my lady, только кран открою… Грэг, вот термометр, воду потом проверишь, если…
– Разумеется, А ты, если что – в «скорую» – сразу.. – беззвучно, почти что – подбородком, шепчу я, ощущая на запястье, мельком, цепкие пальцы друга. Встретиться глазами – достаточно. Всегда. С детства.
***
Интересно, сколько раз в день, за ночь, он хочет ее? Сколько раз имеет? Эту маленькую колдунью – стерву, с огромными глазами, в собольем палантине.. Где она взяла соболий палантин в наше время, профессорская моль?!!…Нет, она не моль.. Говорят, писательница. Европейские бестселлеры пишет.. Стихи.. Какой то такой улет, что сметают из магазинов за ночь… Кто теперь в магазинах по ночам? Демирова, в своем скользящем плаще- пальто, с ухоженными руками и в темных очках.. А шея обвисла.. все равно… Неприятно. За ***десят.. не спрячешь…
Ну, да… А волхидка2 в палантине – соседка по площадке моей Годивы3 сонной, которую хочу все время, до мурашек в спине и кончиков стоп, до головной боли…
– Слушай, едем, может, хоть Эффи тебя растормошит? Сколько можно рисовать черт знает что?… Какие то линии, зигзаги…
…Я выдираю из под ее локтей бумагу, сминаю
Волхидка – старославянск. – волшебница, колдунья, чаровница. Не ведьма. (Автор).
Л С.. Петрушевская. Портрет Анны Павловой. Карандаш, тушь. Из личной коллекции автора. 3 Леди Годива – здесь употреблено в значении: мистической волшебницы, ведьмы. Персонаж средневековых легенд и преданий.
