пальцев. Отпивает два глотка кофе, одобрительно кивает.– Вкусно. И знаете, как я люблю. Благодарю. – Внимательно смотрит на меня, усмешка едва касается губ. – Счастлив Ваш Бог, такая тонкость волшебная в руках у Вас. Флейта Божья. Держите. Крепко. И в омут – за ней, да? Я бы, на Вашем месте – согласилась, и не зажмурилась даже… Вот и Витез.. – Актриса выдыхает легко, задумчиво, нежно, с горечью:
… – Он со мною во многом соглашался, да, а работать с ним было и легко, и трудно… Он ставил спектакль по «Евангелию от Иоанна», представьте только – объемный текст, речитатив, псаломная речь, когда голос, идет вертикально вверх… Туда, к Богам, где Олимп.. У него Раневская, в его постановке «Сада», была в тюрбане, и никаких почти декораций, такие скошенные зеркала в мансарде… Потом менялось все.. Я видела такие мансарды, когда жила в Париже.. Где то этаж, примерно, седьмой, без лифта… Диафрагма хорошая нужна.. Ну, видите, а тут диафрагмы – нет.. Дыхание прерывисто, и рука – чуть дрожит… – И скула Демировой дергается, нервно, едва заметно, и веко – не мигает, прикрывая взор…
…Когда я вышла на сцену, уже после него в «Саде», сначала – не слышала самой себя, не могла играть, а потом мне почудилась Раневская в облаке духов.. Разбитый флакон «Японской вишни»… Она его сломала, то есть, обломила, крепко сжала… Так вот, как то. – Демирова зябко поводит плечами, берет из Мишкиных рук чашечку, ломтик персика на блюдце. – И я смогла доиграть. Хотя актеры, труппа шепталась потом, что я играла совсем от них отдельно, соло… Так случилось… В «Комеди» – не бисируют, в «Одеоне» – тоже, но я видела, как публика стояла, вставала с кресел… Аплодисменты…
Актриса держит паузу. Объемно, полно, эффектно, пауза не давит, но окутывает властно, пленяет, чарует.
…Демирова мнет в пальцах палочку сигареты, неизвестно как вынырнувшую из складок ее свободной туники – платья. – А я чувствовала себя Федрой, которую Ипполит никогда не полюбит в этом времени.. Какая то иная пьеса, знаете, которую ему не записать уже, с голоса.. Он любил работать с голоса, у него были богатейшие интонации. Правда, часто кричал, эмоции… Лицо волевое… Еще понимал всегда структуру момента. Его отец – фотограф. Привычка и на сцене выстраивать» кадр» – при не статичности позы. Вот, видите, этот рисунок – подражание Витезу: ангел изогнутый, в полете… Низвергнутый богом?. Больше половины ангелов от Бога отвернулись, искали свой путь… Что беспокоит художника? Он – современен.. Ищет себя, ищет со – звучий. Так – продлиться, остаться, замереть. Молод, а не надеется на долгую жизнь… страх… Какая загадка. – Демирова задумчиво трет лоб в нетерпении.
– Поздно. Михаил, отвезите меня, мне завтра утром на репетицию. Я Вам позвоню, если вспомню, где видела этот тюрбан. Там рисунок особый, ренессансный, не термидора, а именно, в стиле Романо9. Стал возвращаться к нам ренессанс… Особенно, в одежде, да? Чувствуете? – Она кивает, оглядывая меня, и легко утопая в длинном светлом пальто и петле длинного,
Дж. Романо, итальянский художник эпохи Возрождения, ученик Рафаэля, автор полотна «Дама за туалетом». Автор.
