и буквально очаровал внезапно открывшейся картиной: в большом, богато украшенном помещении возвышались в три ряда приземистые, мощные, будто бы вообще недвижимые столы, уставленные десятками, сотнями различных яств. Древние, но всё ещё крепкие скатерти хранили на себе бесчисленное множество тарелок, чаш и подносов, на которых блестели шикарные блюда – на первый взгляд совершенно разнообразные, однако объединённые единственной деталью: все они были сделаны из речной рыбы. Риса и привычной гречневой лапши почти не было видно, равно как и мяса. Только рыба – много, очень много рыбы во всех кулинарных проявлениях.
Дурное предчувствие, укореняющееся в центре груди, вдруг стало ещё сильнее, и вдоль позвоночника моего пронёсся неприятный холодок сомнения.
Опасаясь худшего, я посмотрел на тётю, но та как будто бы разделяла мои опасения – и крепко держала девочек за руки, не позволяя им войти в роскошный зал.
– Старую сказку напоминает, правда?.. – глухо поинтересовалась вдова, отступая немного назад. – Дождливая ночь, заблудившиеся путники… И богатый стол посреди мрачного особняка. Я так и вижу, как из какой-нибудь неприметной двери выходит противная ведьма и пытается приготовить из нас какую-нибудь малоаппетитную мерзость…
Я мрачно кивнул. Но отвернуться от заманчивого съестного богатства так и не смог – голод, до этого прятавшийся где-то глубоко внутри моего тела, вдруг набрал силу и начал заявлять о себе.
– Всё это… слишком странно, – тётя Мэй продолжала озвучивать собственные мысли, не решаясь ни войти в зал, ни уйти от него прочь. – И там, у дальней стены… На последнем столе…
Проследив за взглядом женщины, я с некоторым затруднением обнаружил то, о чём она говорила – и нервно передёрнул плечами: самый дальний из столов был заставлен едой, как и другие, но еда эта оказалась не просто старой – она была испорчена и лежала там не меньше недели. А может и ещё дольше – плесень и куски разваливающихся блюд уже начинали переползать с тарелок на скатерть.
Моё тело содрогнулось вновь – но на этот раз от переполняющего отвращения.
– А второй?.. – снова промолвила Ямато-старшая, сверля взглядом одну точку посреди зала. – Он тоже заставлен какой-то мерзостью… Но… чуть посвежее. Да?..
– Похоже на то, – согласился я, поморщившись. – Только… Это ведь… как-то совсем странно, да?..
– Ещё бы. И… знаешь… у меня сложилось впечатление, что… Нет. Серьёзно. Подумай сам: первый сильный дождь прошёл в этой области как раз на той неделе. Следующий за ним – три дня назад. И вот сегодня…
Тётя пыталась связать появление местной еды с обильными ливнями, проходившими над деревней?.. Я… определённо не понимал этой логики. Не находил у этих двух фактов ничего общего, кроме приблизительного времени – тем более, что пища за дальним столом могла быть приготовлена ещё до первого из обозначенных тётей дождей.
– Я
