ему это даже в голову не приходило. Мысль о том, что он может чем-то не устраивать свою жену, с которой прожил двенадцать лет и уже смирился с необходимостью прожить еще как минимум двадцать четыре, никогда не посещала его.
Он просто… работал, что-то делал по хозяйству, занимался с ней любовью – правда, все реже и реже и уже не с тем пылом, что в молодости, изредка ездил с ней к теще и… все.
Гарин постарался вспомнить, когда они в последний раз были в театре или в кино, и не смог.
Испытывая постоянную нехватку денег, он жалел отдать тысячу или около того за билеты. Правда, Гарин прежде всего экономил на себе. За новой одеждой он заходил на Тушинский рынок, благо тот был рядом, и даже не шел в сторону крытого павильона, а быстренько, чтобы не передумать, покупал что-нибудь прямо в палатках, стоявших на улице.
Продавцами здесь были сплошь чернявые улыбчивые мужчины неопределенного возраста. Они называли его "братом" и сверкали рондолевыми фиксами. Хлопали по плечу и выдавали обычный дерматин, ломающийся на сгибах, за превосходную кожу.
Гарин загнанно улыбался и отсчитывал смятые сторублевки, чувствуя, как сердце обливается кровью.
Он был безнадежно скучным. Только сейчас Гарин это понял. Он взглянул на свое отражение в темном стекле и ужаснулся.
Волосы поредели, лицо избороздили глубокие морщины, нос как-то обреченно повис, словно в одночасье утратил костный скелет.
Но самое страшное – он выглядел усталым. Неспособным больше ни на что. Когда-то широкие, гордо расправленные плечи сделались понурыми и покатыми, и глаза потухли.
"Возможно, от мужчины во мне осталась только необходимость бриться. И, пожалуй, больше ничего", – подумал Гарин.
Это характеристика была очень горькой, но… она была правильной. Он смог наконец заметить то, что Ирина увидела год назад.
"Неужели уже поздно? Неужели..?". Он посмотрел на Ксюшу, и сердце сдавила тоска, словно предвестник близкой и неминуемой разлуки.
"Но что-то же во мне есть? Что-то хорошее?". Он хотел отыскать в себе нечто такое, что помогло бы ему вновь расправить плечи.
"Я же – доктор. Российский врач. Я – людей спасаю".
Не помогало. Ему это не помогало. Вот Рафаелю Маратовичу – другое дело. Толстый, с жидкой бородкой на круглом багровом лице, он ходил на работу едва ли не в тренировочных штанах.
Его жена работала медсестрой в том же отделении, и у них было уже трое детей, но ни Рафаэля, ни его бессловесную супругу не смущала отчаянная бедность, граничащая порой с откровенной нищетой.
Рафаэль весь лучился спокойствием и уверенностью, а вот у Гарина это не получалось.
Он подумал, что весьма соблазнительно свалить все на жену; мол, у нас – разные жены, и в этом вся причина, но… Причина была не в этом. Скорее, в нем самом.
Гарин стиснул зубы и изо всех сил сжал поручень, наблюдая, как белеют костяшки пальцев. Наверное, это его и спасло.
В следующий момент все пространство вагона – от пола
