ярости. В одной руке – меч, в другой – кинжал. Ангел разрубила глотку первому гоблину, пытавшему проскочить мимо, подсекла ноги второму. Тварь упала на обрубки и заорала так страшно, что начала блевать.
Огромный ящеродемон шел по пещере, расплескивая смерть по стенам и полу, а за ним пошла женщина, обрывая жизни избежавших демона с заботливой филигранной точностью. Словно вслед за мясником шел хирург.
Может, они – полубоги?
Когда боги сходят на землю, на уме у них одно. Хотя барышни, которым не повезло попасть под их очарование, обычно до полного срока плод не донашивали. Отпрыски Пантеона – полубоги – создавали слишком много беспорядка в мире. Они были слишком могущественными и непредсказуемыми. И могли разрушить хрупкое равновесие сил между странами.
Но как орудует мясник! Каков размах, какая эффективность! Без малого – божественно. Ангел с демоном работали тихо. После воя при атаке – никаких воплей или торжествующих возгласов. Вокруг орали гоблины, а пара старалась, угрюмо стиснув челюсти.
Но, понаблюдав, Билл решил: нет, не божественно. Хотя такой размер и качество забоя раньше видеть не приходилось, похоже, для пары это повседневная работа. Никаких молний, всплесков психокинетики. Только сталь, кровь и кости.
Боги, да кто они?
Наконец резня завершилась. Повсюду лежали мертвые и умирающие. Убийцы остановились, тяжело дыша, посмотрели друг на друга и пожали плечами.
– Видишь, – выговорил ящер голосом, похожим на скрежет трущихся камней, – забава суть большая, чем в пекарне.
– Заткнись и ищи кошелек, – посоветовала женщина.
Она вдруг развернулась, ткнула в Билла пальцем и вопросила:
– Ты! Кошелек видел?
Билл ошеломленно глядел на нее. В его жизни больше не осталось смысла. Он вспомнил, что говаривал давно сгинувший отцов батрак Фиркин в минуты трезвости, со временем случавшиеся все реже. Тот говаривал, что жизнь происходит так, словно ее хозяин там, наверху, отлучился по делам, а вожжи оставил разъяренному карапузу, и вот божья рука прошлась по судьбе, все повалила и стряхнула наземь.
– Я? – спросил Билл у женщины, показывающей на него пальцем.
– Нет, – тряхнула она головой. – Наверное, кто-то другой такой же, который позади.
Застигнутый врасплох Билл обернулся. Никого. Затем рассудок все-таки переварил ситуацию. Билл смущенно взглянул на ангела.
Теперь он лучше смог рассмотреть ее в свете усеявших пол гоблинских факелов. Лицо – костистое, суровое, будто состыкованное из пластин, сходившихся под резкими углами на челюсти и скулах. Женщина одета в кожу, усаженную стальными клепками. Там и сям – на голенях, плечах, руках – детали пластинчатого доспеха. Резкости черт отвечали и глаза, неестественно яркие и живые среди жуткого побоища.
За ее спиной здоровенный человекоящер держал за щиколотки и оживленно тряс два гоблинских трупа. Результатом тряски стали несколько обрывков кожи, грязь и много
