вторила Мона.
Они подняли такой хай, что я забеспокоился, как бы не нагрянула квартирная хозяйка с тесаком в руках.
Пошатываясь, Кронски поднялся на ноги, штаны – по-прежнему у лодыжек. Собравшись наконец с силами, он затараторил:
– С чего это вдруг вы так переполошились? У нее, как я и предполагал, все в норме. Я бы даже сказал, чересчур. Вот я и возбудился. В этом-то чего плохого?
– Да, – подхватил я, переводя взгляд с одной на другую, – в этом-то чего плохого?
– Гони его вон! Кыш отсюда! – не унимались они.
– Да ладно вам! Подумаешь, беда какая! – сказал Кронски, растекаясь сладкой патокой. – Вы сами попросили меня ее осмотреть, хотя знали, как, впрочем, и я, что физически она совершенно нормальная. Под кумполом у нее надо покопаться, а не под юбкой. Я могу, но это потребует времени. С чего вы, собственно, против меня ополчились? Если хотите знать, я мог бы всю вашу троицу упрятать за решетку. – Он щелкнул пальцами у нас перед носом. – Вот так! – И еще раз щелкнул. – За что? За аморальное поведение, вот за что. Тут-то вы уж не отвертитесь.
Он выдержал солидную паузу, чтобы дать нам возможность прочувствовать всю серьезность его намерений.
– Впрочем, на это у меня никогда не хватит подлости. Что ни говори, а я ваш добрый друг, – верно, мистер Миллер? И нечего от меня отбрыкиваться только за то, что я оказал вам услугу.
Стася стояла перед нами в чем мать родила, с трусами в руках. В конце концов она почувствовала себя неловко и стала натягивать брюки, но второпях попала не в ту штанину и повалилась на пол. Мона поспешила на помощь, но Стася в ярости ее отпихнула.
– Оставьте меня в покое! – выкрикнула Стася. – Я не ребенок, сама справлюсь. – С этими словами она поднялась. Секунду постояла выпрямившись, потом вдруг наклонилась и, свесив голову, заглянула в себя – в самый центр своей «анатомической особенности». И тут ее разобрал смех, причем какой-то психопатический.
– Так, значит, я нормальная, – продолжала она, загибаясь от смеха. – Ну и дела! Нормальная, потому что у меня здесь дырка, нет – дырища, в которую можно что-то запихать. Давайте сюда свечу! Я покажу, какая я нормальная!
И она начала принимать самые непристойные позы, вертеть задом, корчиться, имитируя муки оргазма.
– Свечу! – вопила она. – Хочу большую, толстую, черную! Я покажу, какая я нормальная!
– Стася, перестань, очень тебя прошу. Ну пожалуйста! – чуть не плакала Мона.
– Все, хватит! – строго сказал Кронски. – Нечего тут разыгрывать представление.
Слово «представление» только усугубило ситуацию. Стася окончательно вышла из себя.
– Мое представление, – заорала она, – хочу и разыгрываю! Даром, заметьте. Обычно мне платят за то, что я корчу из себя идиотку, правда же? – И обернулась к Моне. – Ведь правда? – прошипела она. – Или ты еще не сказала им, откуда у нас деньги на квартиру?
– Стася! Пожалуйста, Стася, – умоляла Мона. В глазах у нее стояли
