Святого Губбина.
Фредди Ройл с интересом осматривал тело, покоившееся на каталке больничного морга.
– О-о да, хорош, хорош! А-асобенно попка ничаво, как я погляжу… – Тут Фредди приготовился взглянуть поближе.
– Э-э, Фредди, – осторожно вступил Глен, – у нас тут новый патологоанатом, парень по имени Клементс, и он… ну, не совсем в курсе наших дел. Он сегодня дежурит и точно захочет повидать нашего приятеля, так что будь, э-э, понежнее.
– Ка-анечна, я буду с тобой нежен и ласков, мой цветочек, – улыбнулся Фредди, подмигивая мертвецу. Затем, обращаясь к Глену, он сказал: – Слушай, будь другом, найди-ка для Фредди веревочку.
Глен с неохотой порылся в ящичке и вытащил спутанный комок бечевки. Пусть делает что хочет, подумал он. Сегодня Глен встречается с Ивонн. Сначала они пойдут в кино, потом в клуб. А на деньги от Фредди он купит ей что-нибудь хорошее. Духи. Дорогие духи, подумал он. Глен представил себе лицо Ивонн, когда он вручит их ей. Это будет его праздник.
Фредди взял пару шин и подвязал их к вялому пенису Армитажа-Уэлсби. Затем он вставил жестяную коробочку между ног покойника, устанавливая подвязанный пенис сверху.
– Подожди, вот увидишь, как наш красавец зашевелится, с таким-то стояком, вот тут мы и повеселимся вволю! – с улыбкой произнес Фредди.
Глен извинился и поскорей вышел в приемную.
Лоррейн много времени проводила у Ребекки. Она помогала ей в работе над рукописью. Вместе они ходили в Британский музей, в «картонный город»[3], по станциям подземки, где видели матерей, просящих милостыню, поднимающих вверх своих исхудалых детишек.
– Я видела такое в Мехико лет десять тому назад, – вздыхала Ребекка, – и мне всегда казалось, что подобное не может происходить здесь, только не в Англии. Всегда смотришь в другую сторону и готов верить чему угодно, что все это не так, неправда; ты готов смотреть куда угодно, только не правде в глаза.
– Которая заключается в том, что у этих людей просто нет денег, чтобы прокормить своих детей, а правительство даже и не чешется, – усмехнулась Лоррейн, – а заботится лишь о том, чтобы богатые стали еще богаче.
Лоррейн бывает иногда такой жестокой, подумала Ребекка. Это плохо. Если ты позволяешь тем, кто тебя подавляет, озлобить себя, то ты проиграл, а они добились своего. Любовь не ограничивается творческим воображением. Именно так, любовь нужна людям, настоящая любовь. Любовь для всех, а не только на страницах книжки.
Такие мысли звучали в голове Ребекки, когда Лоррейн вернулась в свое сестринское общежитие. У нее тоже были свои поводы для беспокойства. Она уже целую вечность не говорила с Ивонн, избегая ее с той самой ночи в клубе. Ивонн теперь встречалась с этим парнем – Гленом и казалась совершенно счастливой. Вернувшись домой, Лоррейн услышала, что в комнате Ивонн играет хаус. Это была пленка Slam, которую Лоррейн подарила подруге уже тысячу лет назад.
Лоррейн
